Сто дней Трампа - что сделано? Что-то давно мы с вами о политике не беседовали. Тем более тут такая дата на носу - в субботу, 29 апреля, исполнится сто дней с момента президентской присяги Дональда Трампа. В Америке этот красивый круглый (но в общем бессмысленный) срок является неким моментом первой оценки каждой новой администрации. В этом учавствуют все СМИ, и даже сами политики ещё на этапе избирательных кампаний представляют свои программы "Первых ста дней" как часть предвыборных обещаний.
После окончания холодной войны Центральная и Восточная Европа стала пространством для конкуренции новых капиталистических государств. Какова же специфика этого соперничества и что является его причиной? В своей статье Филипп Ильковский, ученый и активист из Варшавы, исследовал эту новую специфическую форму многополярности.«Новые Варшавские договоры», «империализм нищего» и межгосударственное соперничество в Центральной и Восточной Европе
Создатели «Энциклопедии русского авангарда» запустили веб-сайт Rusavangard на базе трехтомника. Новый ресурс содержит более 1200 статей с информацией о знаковых и малоизвестных российских творцах, школах и течениях XX века. В подготовке материалов приняли участие более 200 отечественных и зарубежных специалистов. «Сердце онлайн-энциклопедии — ее контент. Статьи тщательно отобраны и структурированы. От отдельных авангардистов, ярчайшими фигурами среди которых были Малевич, Кандинский, Татлин, Родченко и другие, до целых направлений авангардного искусства первой половины ХХ века — футуризма, супрематизма, конструктивизма и прочих», — отмечают представители проекта.
Як завжди, глибока, патріотична та вельми актуальна стаття Сергія Дацюка. Про мову та націоналістів сказано майже все. І сказано людиною, яку у прихильності до Москви звинувачувати неможливо. Відтепер кожного, хто спробує знову про меншовартість російськомовних, буду відсилати до цього матеріалу Сергія.
ДРАМА НАЦІОНАЛІСТИЧНОГО РЕВАНШУ
В складні часи надзвичайно руйнівними є прості відповіді на складні питання та прості реакції на ці прості відповіді.
Немає простої відповіді на національну пасіонарність. Це завжди була соціальна енергетика високого рівня. Але ця енергетика не раз заводила країни у безвихідь, якщо публічні інтелектуали та лідери думки пропонували прості рецепти, спираючись на національний егоїзм громадян.
Дискусії про українську мову
Є така народна прикмета для нашої країни: як тільки влада починає втрачати громадську підтримку, в Україні одразу ж починається радикально нещадна дискусія про мову.
Влада та олігархи кожен раз грають націоналістів втемну і завжди переграють, бо дискусія так і не добирається до глибинної суті та до справді вартісних речей.
Механізми цієї мовної маніпуляції в Україні настільки відпрацьовані, що країна влітає в цю дискусію з одного копняка.
Цього разу такого копняка Україні дав Олег Скрипка, заявивши наступне "Люди, які не можуть вивчити українську, мають низький IQ, таким ставлять діагноз "дебілізм". Треба їх відокремити, тому що вони соціально небезпечні, треба створити гетто для них...".
Не те щоб на Олегові Скрипці грали з огляду на його рефлексивність, але емоційно його спровокували на творення негативного мему "мовне гетто".
З формальної точки зору, люди в Україні можуть не вивчати українську мову з різних причин. Причому низький IQ це не найголовніша причина тут. Найбільш суттєва причина цього – упослідженість української мови в колоніальній Україні, якою вона лишалася аж до 2014-го року.
Українську мову донедавна можна було не вивчати, оскільки цивілізаційна орієнтація на Росію зберігалася в значної частини українців і була важливою складовою української політики аж до останнього часу. Вимагати якось відокремлювати людей, значна частина яких саме зараз доволі драматично вирішує для себе питання переходу з російської на українську мову, це означає упосліджувати їх за мовно-етнічною ознакою, тиснути на них, шантажувати їх, тобто чинити з ними так само, як до цього російська імперська політика чинила з українцями.
Як же зробити українську мову конкурентною у висококоннективному цифровому світі?
Нам дійсно потрібна сучасна українська мова, але не замість російської шляхом її заборони, а в культурній постколоніалній конкуренції з нею. Українська мова стала привабливою після революції 2013-2015-го років, тому що пропонувала інноваційні дискурси, яких не пропонувала російська мова.
Лише продовження та посилення інновацій всередині української мови дозволить Україні зберегти цей тренд, наприклад: 1) переклад всіх сучасних кращих зразків літератури українською; 2) творення достатньої кількості серіалів зі складними інтригами та інтелектуальними настановами, щоб уникати трансляції мілітаризованої російської продукції; 3) досягнення диджитальної якості – штучний інтелект Андроїд-пристроїв та айфонів має говорити українською так само, як він зараз говорить російською та іншими мовами світу і т.д.
Водночас націоналістична політика розвитку мови базується на дуже простих процесах – заборонити, відключити, відокремити і т.д. Тобто сама націоналістична політика стає на заваді вільного та конкурентного розвитку мови та культури.
В цьому сенсі націоналістична політика підлягає критиці. Але чи можливо взагалі критикувати українських націоналістів в Україні?
Українські націоналісти дуже схожі на євреїв у своїх реакціях на критику. Лише зроби хоч який критичний натяк – в першому разі будеш антисемітом, в другому разі – українофобом та зрадником.
Глибоко травмовані національні колективні свідомості реагують завжди дуже радикально і грубо на будь-які утиски щодо них, хоча б навіть і символічні.
Нічого не буду говорити про євреїв, а от українцям варто було б розібратися зі своїм комплексом неповноцінності.
Мова ненависті, комунікативна установка на підозру, політика помсти та реваншу – це все ознаки глибоко закоріненого комплексу меншовартості.
Лише здорова індивідуальна психіка може генерувати благородство. Лише здорова колективна свідомість може породжувати гідність та призводити до самозародження шляхетності через її уособлення в новостворюваній еліті.
Слова Олега Скрипки – то лише симптом. Бо Скрипка не грає першу скрипку у ансамблі націоналістів. Нам же потрібно зрозуміти політику націоналістів як таку.
Зрозуміти націоналістів
Щоб критикувати, потрібно спробувати зрозуміти українських націоналістів в нинішній ситуації.
Сьогодні українські націоналісти потерпають не тільки від переживання багаторічного упослідження української мови та культури з боку Росії.
Перш за все, вони ображені через те, що донедавна були єдиними, хто прямо говорив – Росія це ворог, від неї не варто чекати нічого хорошого, з нею потрібно воювати всіма силами. І коли сталася війна, українська громада їх попередження не згадала, а зробила вигляд, що обставина ворожості Росії з'явилася тільки в 2014-му році.
Друга образа українських націоналістів пов'язана з Майданом. Вони складали найбільш пасіонарну частину борців з режимом Кривавого Президента, вони були в перших рядах кривавого протистояння на Майдані. Натомість українська громада партію "Свобода" по суті викинула з Парламенту, а "Правому сектору" не дала жодних політичних преференцій, на які вони заслуговували.
Третя образа українських націоналістів пов'язана з їх участю у війні на Сході України. Вони були серед перших добробатів, які боронили Україну. Натомість влада каналізувала їх пасіонарний захист, нав'язавши Україні Мінські домовленості.
Тобто українські націоналісти ніяких преференцій від революції та війни не отримали, бо українська громада відверто боялася їх домінування в Україні, особливо враховуючи їх безапеляційні настанови на насилля та обмеження.
Причому весь цей набір своїх образ українські націоналісти перетворюють на право вивищувати свою позицію як моральну перевагу. Але що саме з позиції цієї моральної переваги можуть запропонувати?
Вочевидь моральна перевага повинна породжувати конструктивні та позитивні настанови – як розвивати українську мову та культуру, як осучаснювати її, як задавати їй перспективу і створювати найбільш універсальні контексти, щоб мова та культура рухалися в цивілізаційних орієнтаціях та виходили на світовий рівень домагань.
Замість цього українські націоналісти продукують емоційні процеси негативних контекстів – заздрості, зневаги, підозри, ненависті, помсти та реваншу.
Замість політики стратегічного та програмно-проектного гатунку ми отримуємо політику заборони, упослідження незгодних та переслідування інакших. Замість позитивних процесів громадянської єдності в контексті політичної нації, ми отримуємо негативний процес розбрату в контексті етнічної нації. Замість солідарності, ми отримуємо трайбалізм. Замість професійної конкуренції, ми отримуємо кумівство та місництво.
У соціальному плані це може призвести до сумних наслідків, бо така емоційно-настановча позиція веде до націоналістичної диктатури.
Давайте подивимось на сьогодення і на найближчу перспективу та роль українських націоналістів у цьому.
Не дивлячись на Євромайдан та громадянський процес самоорганізації у нетривалій спробі реформ, українська влада уклала олігархічний консенсус задля продовження олігархічного збагачення та започаткувала Мінські домовленості задля збереження олігархічної економіки ціною фрагментації країни і на поталу боягузливим європейцям.
Всередині олігархічного консенсусу олігархи здирництвом продовжили вже після Революції Гідності накопичувати гроші, відбираючи їх у громадян. Всередині Мінських домовленостей влада намагалася зґвалтувати Конституцію, а олігархи почали використовувати процеси контрабанди щодо окупованих по суті територій.
Громада опирається цьому, влаштовуючи блокаду торгівлі окупованих територій та блокаду російських банків. При цьому такий громадянський опір змушує владу рухатися до олігархічної диктатури.
І знову одними з найбільших прибічників блокади торгівлі з окупованим Донбасом стали українські націоналісти. Їх позиція зрозуміла – лишаючись поза Парламентом, вони можуть бути дозволили собі бути ще більш опозиційними, ніж парламентська опозиція.
На загрозу олігархічній диктатурі націоналісти відповідають спробою націоналістичного реваншу і мобілізацією громадського руху під знаменами націоналістів. І націоналістична диктатура в цьому випадку не менш імовірна, ніж олігархічна, бо перша сприймається як альтернатива другій, а відтак як менше зло.
Чому ж так сталося, що українські націоналісти залишилися найбільш пасіонарними сьогодні і мають дуже високий революційний потенціал?
Так вочевидь сталося тому, що учасники Євромайдану втратили революційну пасіонарність. Це відбулося з трьох причин: 1) Асоціація з ЄС відбулася, отже була виконана їх перша вимога на Євромайдані; 2) "Безвіз" скоро вже буде введений, і таким чином буде виконано другу їх вимогу на Євромайдані; 3) Їх участь у спробах реформ призвела до лише до часткових змін, але при цьому і до розчарування, до розколів, до зневіри і т.д. Отже євроінтегратори не мають більше тієї соціальної пасіонарності, яку вони мали Євромайдані.
Зате така соціальна пасіонарність, не зачеплена участю в слабкій реформістській політиці нинішньої влади, є у націоналістів.
І тут перед нами постає масштабна драма нинішньої ситуації.
Новий сплеск революції живиться реалізацією пасіонарної позиції націоналістичних сил. Водночас громадське розчарування контрреволюційним реваншем олігархів і відтак слабка громадянська самоорганізація породжує домінування несолідарних насильницьких способів управління та координації під проводом націоналістів.
Ми постали між дуже поганим вибором – між олігархічною диктатурою та націоналістичною диктатурою.
Якщо на диктаторські устремління нинішньої олігархічної влади українська громада реагує негативно, бо має соціальні компетенції опору олігархічному диктату вже за часів незалежності України, то на диктаторські орієнтації націоналістичного руху українська громада не знає як реагувати. Звідси масштабна дискусія щодо мови насправді означає дискусію щодо визнання чи невизнання негативних емоційно-настановчих орієнтацій націоналістів на реванш шляхом підозри, ненависті та помсти щодо росіян чи принаймні російськомовних.
Найпростішим виходом багатьом українцям здається розв'язати конфлікт між Росією та Україною через переслідування російськомовних всередині України.
Цей нібито найпростіший вихід через націоналістичну диктатуру буде так само руйнівним, як і вихід через олігархічну диктатуру.
Націоналізм та громадянське суспільство
Громадянське суспільство будується на довірчості та солідарності. Націоналісти своєю політикою підозри руйнують громадянське суспільство через знищення довіри. Олігархи через здирництво та політику соціального розмежування руйнують солідарність. Націоналісти і олігархи – розкольники і вороги громадянського суспільства.
Нам, українським громадянам, потрібно глибоко заглянути всередину себе і спитати самих себе про нашу спроможність. Якщо у нас немає достатньо солідарної енергетики, щоб подолати енергію підозри, ненависті та помсти націоналістів, якщо у нас немає достатньо благородної енергетики, щоб подолати здирництво олігархів, тоді потрібно готуватися до диктатури – одних, других чи обидвох разом.
Націоналістична диктатура нічим не краща за олігархічну диктатуру. Хоч вони і різні за походженням, але вони однаково придушують свободу та обмежують права. А найгірше – коли ці дві диктатури об'єднаються у одну.
Нам потрібна принципово інша політика, побудована геть на інших установках.
Проєвропейська пасіонарність з самого початку була сумнівною і споживацькою, тому на неї надалі сподіватися не варто. Націоналістична пасіонарність дуже небезпечна і повинна знаходитися під громадським контролем. Домінуючою має стати громадянська пасіонарність без всякого націоналістичного егоїзму та з орієнтацією на масштабний рівень цивілізаційних та світових домагань.
Позитивні настанови благородства та уникнення негативних орієнтацій націоналістичної помсти та реваншу в колективній комунікації та діяльності дадуть нам змогу створити нову громадянську еліту. Громадянська ідентичність замість націоналістичної породить осмислений і перспективний рух самоорганізації різноманітних громад. Цивілізаційна орієнтація замість європейського підпорядкування дасть нам в перспективі посилення соціальної енергетики. Деолігархізація з позиції громади, а не нації, дозволить започаткувати нову конкурентну економіку без націоналістичних перекосів "свій до свого по своє".
Культурна політика з установкою на іншування, а не на свійність, дозволить знайти місце для іноземців як друзів України. А орієнтація на власні інновації, а не на реформи за чужими зразками, дозволить перейти до самостійного розвитку, на власних засадах, з власними цілями.
Складні запитання, складні відповіді, складні реакції. Замість простих запитань, відповідей та реакцій.
Тільки так можна позитивно здолати як олігархічний реванш, так і націоналістичний реванш
Філософ
В складні часи надзвичайно руйнівними є прості відповіді на складні питання та прості реакції на ці прості відповіді.
Немає простої відповіді на національну пасіонарність. Це завжди була соціальна енергетика високого рівня. Але ця енергетика не раз заводила країни у безвихідь, якщо публічні інтелектуали та лідери думки пропонували прості рецепти, спираючись на національний егоїзм громадян.
Дискусії про українську мову
Є така народна прикмета для нашої країни: як тільки влада починає втрачати громадську підтримку, в Україні одразу ж починається радикально нещадна дискусія про мову.
Влада та олігархи кожен раз грають націоналістів втемну і завжди переграють, бо дискусія так і не добирається до глибинної суті та до справді вартісних речей.
Механізми цієї мовної маніпуляції в Україні настільки відпрацьовані, що країна влітає в цю дискусію з одного копняка.
Цього разу такого копняка Україні дав Олег Скрипка, заявивши наступне "Люди, які не можуть вивчити українську, мають низький IQ, таким ставлять діагноз "дебілізм". Треба їх відокремити, тому що вони соціально небезпечні, треба створити гетто для них...".
Не те щоб на Олегові Скрипці грали з огляду на його рефлексивність, але емоційно його спровокували на творення негативного мему "мовне гетто".
З формальної точки зору, люди в Україні можуть не вивчати українську мову з різних причин. Причому низький IQ це не найголовніша причина тут. Найбільш суттєва причина цього – упослідженість української мови в колоніальній Україні, якою вона лишалася аж до 2014-го року.
Українську мову донедавна можна було не вивчати, оскільки цивілізаційна орієнтація на Росію зберігалася в значної частини українців і була важливою складовою української політики аж до останнього часу. Вимагати якось відокремлювати людей, значна частина яких саме зараз доволі драматично вирішує для себе питання переходу з російської на українську мову, це означає упосліджувати їх за мовно-етнічною ознакою, тиснути на них, шантажувати їх, тобто чинити з ними так само, як до цього російська імперська політика чинила з українцями.
Як же зробити українську мову конкурентною у висококоннективному цифровому світі?
Нам дійсно потрібна сучасна українська мова, але не замість російської шляхом її заборони, а в культурній постколоніалній конкуренції з нею. Українська мова стала привабливою після революції 2013-2015-го років, тому що пропонувала інноваційні дискурси, яких не пропонувала російська мова.
Лише продовження та посилення інновацій всередині української мови дозволить Україні зберегти цей тренд, наприклад: 1) переклад всіх сучасних кращих зразків літератури українською; 2) творення достатньої кількості серіалів зі складними інтригами та інтелектуальними настановами, щоб уникати трансляції мілітаризованої російської продукції; 3) досягнення диджитальної якості – штучний інтелект Андроїд-пристроїв та айфонів має говорити українською так само, як він зараз говорить російською та іншими мовами світу і т.д.
Водночас націоналістична політика розвитку мови базується на дуже простих процесах – заборонити, відключити, відокремити і т.д. Тобто сама націоналістична політика стає на заваді вільного та конкурентного розвитку мови та культури.
В цьому сенсі націоналістична політика підлягає критиці. Але чи можливо взагалі критикувати українських націоналістів в Україні?
Українські націоналісти дуже схожі на євреїв у своїх реакціях на критику. Лише зроби хоч який критичний натяк – в першому разі будеш антисемітом, в другому разі – українофобом та зрадником.
Глибоко травмовані національні колективні свідомості реагують завжди дуже радикально і грубо на будь-які утиски щодо них, хоча б навіть і символічні.
Нічого не буду говорити про євреїв, а от українцям варто було б розібратися зі своїм комплексом неповноцінності.
Мова ненависті, комунікативна установка на підозру, політика помсти та реваншу – це все ознаки глибоко закоріненого комплексу меншовартості.
Лише здорова індивідуальна психіка може генерувати благородство. Лише здорова колективна свідомість може породжувати гідність та призводити до самозародження шляхетності через її уособлення в новостворюваній еліті.
Слова Олега Скрипки – то лише симптом. Бо Скрипка не грає першу скрипку у ансамблі націоналістів. Нам же потрібно зрозуміти політику націоналістів як таку.
Зрозуміти націоналістів
Щоб критикувати, потрібно спробувати зрозуміти українських націоналістів в нинішній ситуації.
Сьогодні українські націоналісти потерпають не тільки від переживання багаторічного упослідження української мови та культури з боку Росії.
Перш за все, вони ображені через те, що донедавна були єдиними, хто прямо говорив – Росія це ворог, від неї не варто чекати нічого хорошого, з нею потрібно воювати всіма силами. І коли сталася війна, українська громада їх попередження не згадала, а зробила вигляд, що обставина ворожості Росії з'явилася тільки в 2014-му році.
Друга образа українських націоналістів пов'язана з Майданом. Вони складали найбільш пасіонарну частину борців з режимом Кривавого Президента, вони були в перших рядах кривавого протистояння на Майдані. Натомість українська громада партію "Свобода" по суті викинула з Парламенту, а "Правому сектору" не дала жодних політичних преференцій, на які вони заслуговували.
Третя образа українських націоналістів пов'язана з їх участю у війні на Сході України. Вони були серед перших добробатів, які боронили Україну. Натомість влада каналізувала їх пасіонарний захист, нав'язавши Україні Мінські домовленості.
Тобто українські націоналісти ніяких преференцій від революції та війни не отримали, бо українська громада відверто боялася їх домінування в Україні, особливо враховуючи їх безапеляційні настанови на насилля та обмеження.
Причому весь цей набір своїх образ українські націоналісти перетворюють на право вивищувати свою позицію як моральну перевагу. Але що саме з позиції цієї моральної переваги можуть запропонувати?
Вочевидь моральна перевага повинна породжувати конструктивні та позитивні настанови – як розвивати українську мову та культуру, як осучаснювати її, як задавати їй перспективу і створювати найбільш універсальні контексти, щоб мова та культура рухалися в цивілізаційних орієнтаціях та виходили на світовий рівень домагань.
Замість цього українські націоналісти продукують емоційні процеси негативних контекстів – заздрості, зневаги, підозри, ненависті, помсти та реваншу.
Замість політики стратегічного та програмно-проектного гатунку ми отримуємо політику заборони, упослідження незгодних та переслідування інакших. Замість позитивних процесів громадянської єдності в контексті політичної нації, ми отримуємо негативний процес розбрату в контексті етнічної нації. Замість солідарності, ми отримуємо трайбалізм. Замість професійної конкуренції, ми отримуємо кумівство та місництво.
У соціальному плані це може призвести до сумних наслідків, бо така емоційно-настановча позиція веде до націоналістичної диктатури.
Давайте подивимось на сьогодення і на найближчу перспективу та роль українських націоналістів у цьому.
Не дивлячись на Євромайдан та громадянський процес самоорганізації у нетривалій спробі реформ, українська влада уклала олігархічний консенсус задля продовження олігархічного збагачення та започаткувала Мінські домовленості задля збереження олігархічної економіки ціною фрагментації країни і на поталу боягузливим європейцям.
Всередині олігархічного консенсусу олігархи здирництвом продовжили вже після Революції Гідності накопичувати гроші, відбираючи їх у громадян. Всередині Мінських домовленостей влада намагалася зґвалтувати Конституцію, а олігархи почали використовувати процеси контрабанди щодо окупованих по суті територій.
Громада опирається цьому, влаштовуючи блокаду торгівлі окупованих територій та блокаду російських банків. При цьому такий громадянський опір змушує владу рухатися до олігархічної диктатури.
І знову одними з найбільших прибічників блокади торгівлі з окупованим Донбасом стали українські націоналісти. Їх позиція зрозуміла – лишаючись поза Парламентом, вони можуть бути дозволили собі бути ще більш опозиційними, ніж парламентська опозиція.
На загрозу олігархічній диктатурі націоналісти відповідають спробою націоналістичного реваншу і мобілізацією громадського руху під знаменами націоналістів. І націоналістична диктатура в цьому випадку не менш імовірна, ніж олігархічна, бо перша сприймається як альтернатива другій, а відтак як менше зло.
Чому ж так сталося, що українські націоналісти залишилися найбільш пасіонарними сьогодні і мають дуже високий революційний потенціал?
Так вочевидь сталося тому, що учасники Євромайдану втратили революційну пасіонарність. Це відбулося з трьох причин: 1) Асоціація з ЄС відбулася, отже була виконана їх перша вимога на Євромайдані; 2) "Безвіз" скоро вже буде введений, і таким чином буде виконано другу їх вимогу на Євромайдані; 3) Їх участь у спробах реформ призвела до лише до часткових змін, але при цьому і до розчарування, до розколів, до зневіри і т.д. Отже євроінтегратори не мають більше тієї соціальної пасіонарності, яку вони мали Євромайдані.
Зате така соціальна пасіонарність, не зачеплена участю в слабкій реформістській політиці нинішньої влади, є у націоналістів.
І тут перед нами постає масштабна драма нинішньої ситуації.
Новий сплеск революції живиться реалізацією пасіонарної позиції націоналістичних сил. Водночас громадське розчарування контрреволюційним реваншем олігархів і відтак слабка громадянська самоорганізація породжує домінування несолідарних насильницьких способів управління та координації під проводом націоналістів.
Ми постали між дуже поганим вибором – між олігархічною диктатурою та націоналістичною диктатурою.
Якщо на диктаторські устремління нинішньої олігархічної влади українська громада реагує негативно, бо має соціальні компетенції опору олігархічному диктату вже за часів незалежності України, то на диктаторські орієнтації націоналістичного руху українська громада не знає як реагувати. Звідси масштабна дискусія щодо мови насправді означає дискусію щодо визнання чи невизнання негативних емоційно-настановчих орієнтацій націоналістів на реванш шляхом підозри, ненависті та помсти щодо росіян чи принаймні російськомовних.
Найпростішим виходом багатьом українцям здається розв'язати конфлікт між Росією та Україною через переслідування російськомовних всередині України.
Цей нібито найпростіший вихід через націоналістичну диктатуру буде так само руйнівним, як і вихід через олігархічну диктатуру.
Націоналізм та громадянське суспільство
Громадянське суспільство будується на довірчості та солідарності. Націоналісти своєю політикою підозри руйнують громадянське суспільство через знищення довіри. Олігархи через здирництво та політику соціального розмежування руйнують солідарність. Націоналісти і олігархи – розкольники і вороги громадянського суспільства.
Нам, українським громадянам, потрібно глибоко заглянути всередину себе і спитати самих себе про нашу спроможність. Якщо у нас немає достатньо солідарної енергетики, щоб подолати енергію підозри, ненависті та помсти націоналістів, якщо у нас немає достатньо благородної енергетики, щоб подолати здирництво олігархів, тоді потрібно готуватися до диктатури – одних, других чи обидвох разом.
Націоналістична диктатура нічим не краща за олігархічну диктатуру. Хоч вони і різні за походженням, але вони однаково придушують свободу та обмежують права. А найгірше – коли ці дві диктатури об'єднаються у одну.
Нам потрібна принципово інша політика, побудована геть на інших установках.
Проєвропейська пасіонарність з самого початку була сумнівною і споживацькою, тому на неї надалі сподіватися не варто. Націоналістична пасіонарність дуже небезпечна і повинна знаходитися під громадським контролем. Домінуючою має стати громадянська пасіонарність без всякого націоналістичного егоїзму та з орієнтацією на масштабний рівень цивілізаційних та світових домагань.
Позитивні настанови благородства та уникнення негативних орієнтацій націоналістичної помсти та реваншу в колективній комунікації та діяльності дадуть нам змогу створити нову громадянську еліту. Громадянська ідентичність замість націоналістичної породить осмислений і перспективний рух самоорганізації різноманітних громад. Цивілізаційна орієнтація замість європейського підпорядкування дасть нам в перспективі посилення соціальної енергетики. Деолігархізація з позиції громади, а не нації, дозволить започаткувати нову конкурентну економіку без націоналістичних перекосів "свій до свого по своє".
Культурна політика з установкою на іншування, а не на свійність, дозволить знайти місце для іноземців як друзів України. А орієнтація на власні інновації, а не на реформи за чужими зразками, дозволить перейти до самостійного розвитку, на власних засадах, з власними цілями.
Складні запитання, складні відповіді, складні реакції. Замість простих запитань, відповідей та реакцій.
Тільки так можна позитивно здолати як олігархічний реванш, так і націоналістичний реванш
Філософ
«Известный краснобай, горячий спорщик, всегда громко хваставшийся тем, что он „не посрамлен никакими чинами и орденами“» — так писал об основателе «Массандры» князе Льве Голицыне журналист и писатель Владимир Гиляровский. Кроме прочего, Голицын был человеком любвеобильным и склонным к авантюрам — однажды, влюбившись в жену предводителя муромского дворянства Надежду Засецкую, он отправился с ней за границу, где и увлекся виноделием. Через некоторое время, не сумев закрепиться на посту предводителя все того же муромского дворянства, Голицын оказался в Крыму, где выкупил земли бывшей возлюбленной и заложил питомник «Новый свет». Выгодно женившись и получив дополнительные средства для развития бизнеса, Голицын стал самым известным виноделом в стране и, руководствуясь идеей отвадить русских от водки, держал на Тверской дешевый магазин с вином. На предприимчивого князя обратил внимание царь Александр III, после чего Голицын был назначен главным виноделом крымских и кавказских имений Романовых. Для выдержки императорских вин и было заложено хозяйство, впоследствии ставшее «Массандрой», и тот самый большой подвал с башней...
Кто страшнее всех мутантов? Судьба растений и животных после катастрофы 1986 года показывает, что страшные рассказы о "мутантах из Зоны" лучше всего подходят для стрелялок про Припять. В реальной жизни мы все слегка увлеклись радиофобией и немного подзабыли, что самым страшным врагом природы остаётся не радиация, а тот, кто её породил, — сам человек.
В Мультимедиа Арт Музее (МАММ) начинает работу выставка «Россия и «Известия»: 100 лет вместе». Снимки корреспондентов газеты иллюстрируют ключевые этапы истории страны, создают панораму жизни народа и демонстрируют достижения отечественного фотоискусства. В экспозицию включены карикатуры Бориса Ефимова, уникальные архивные документы(в том числе имевшие гриф «Секретно») и предметы, связанные с работой издательства. Фотоработы Виктора Ахломова, Сергея Смирнова, Павла Трошкина, Дмитрия Бальтерманца и других мастеров уже стали классикой, неоднократно экспонировались в России и за рубежом. Теперь их можно увидеть в контексте журналистской деятельности крупнейшей газеты страны — как отражение всех сфер жизни Советского Союза и России. Известинские фотографы всегда были в центре событий. В их объектив попали ключевые исторические моменты — поднятие флага победы над Сталинградом, приезд союзников на ялтинскую конференцию, встреча Юрия Гагарина после полета, отказ Бориса Ельцина от партбилета КПСС... Но помимо знаковых мероприятий фотографы «Известий» фиксировали и каждодневную жизнь страны, создавали коллективный портрет эпохи.
ПОВТОРЕНИЕ : О цивилизационном выборе. ИДЕАЛЬНОЕ, не ставшее РЕАЛЬНЫМ (((((
Какой цивилизационный выбор делает Украину не объектом, а субъектом геополитики
В последнее время словосочетание "европейский выбор Украины" стало для нас обычным и даже стереотипным. Понятно, что речь идет прежде всего о выборе цивилизационного пути на почве европейских ценностей. Но что означает цивилизационный выбор? И какой выбор делает Украина — европейский, евроатлантический или вообще западный? А может, цивилизационный выбор — это выбор не геополитического вектора, а образа жизни и ценностей, отвечающих интересам страны и являющихся продуктивными для ее граждан?
Как осуществить цивилизационный выбор в глобализованном мире в качестве не объекта, а субъекта истории и геополитики?
Как осуществить цивилизационный выбор, который усилит субъектность Украины, а не ослабит или даже уничтожит ее? Отвечая на эти вопросы, прежде всего, важно осознать, что такое цивилизация. Оставив в стороне концепции, противопоставляющие цивилизацию и культуру как материально-техническое и духовно-творческое начала, обратимся к подходу, который их объединяет. Это единство обусловлено тем, что в жизни человека культурное и цивилизационное начала находятся в постоянном взаимодействии: культура является духовным наполнением цивилизации, цивилизация — созданием условий для развития культуры. Лишь определенный уровень развития цивилизации дает человеку свободу для реализации жизненного потенциала (самореализации), в том числе и для культурного развития.
В самом широком смысле цивилизация является способом присутствия того или иного народа в истории. Если это присутствие гуманистическое, то цивилизация органически включает в себя культуру. Цивилизация вдохновляется культурой — культура приобретает бытийную укорененность цивилизации.
Направленность к гуманизации, к обеспечению достоинства и самореализации человека — важная тенденция современной цивилизации.
Таким образом, современная цивилизация возникает как совокупность материально-технических, экономических, правовых и духовно-культурных условий достойной жизни человеческого сообщества. Любая цивилизация развивается как единство прошлого, современного и будущего.
Таким образом, цивилизация — это и ее история, и ее наличествующее состояние, и цивилизационный проект (направленность в будущее).
Очень важно не зацикливаться на каком-то одном из временных измерений своей цивилизации
. Зацикленность на прошлом, пусть и весьма героическом, вызывает к жизни консерватизм, который вычеркивает страну из современности. Растворение в наличествующем состоянии не позволяет развиваться, порождая бесконечный прагматизм и популизм политиков без идеологии. Сосредоточенность только на будущем создает утопизм и основанный на нем популизм левых политических сил.
Важно осознавать, что современная цивилизация глобальна, она интегрирует разные народы и страны на базе тех или иных общечеловеческих ценностей. Означает ли это, что в мире может доминировать одна-единственная цивилизация, представленная тем или иным народом (народами, политической или гражданской нациями), культурой и соответствующей ментальностью? Да, в современном мире существует такая тенденция или, точнее, тенденции, поскольку есть несколько глобальных цивилизационных проектов.
Сверхдержавы (или государства, позиционирующие себя как сверхдержавы) в той или иной форме представляют свой цивилизационный проект как образцовый, строя на этом идеологию, внутреннюю и внешнюю политику. В результате современный мир является миром борьбы цивилизационных проектов сверхдержав и государств, которых они вовлекают в свою орбиту.
Этой тенденции противостоит другая, в русле которой современный мир становится диалогом и консенсусом разных цивилизационных проектов.
Геополитические, военно-политические и экономические реалии показывают, что тенденция консенсусного плюрализма глобальной цивилизации более продуктивна. Поэтому, отвечая на вопрос, какой именно выбор должна сделать Украина — европейский, евроатлантический или западный, нужно ответить: и первый, и второй, и третий.
Как часть европейской культуры и цивилизационного сообщества Украина делает европейский выбор. Выбирая развитие в цивилизационном контексте открытого демократического общества, она осуществляет евроатлантический выбор. Принимая личность, ее права, достоинство и свободу как высшие ценности, Украина выбирает западный мир, западную цивилизацию в целом.
При этом следует понимать, что Восток (например, Япония, Южная Корея, Китай) развивается довольно динамично и эффективно, поэтому, делая акцент на западной цивилизации, мы не можем отбрасывать необходимость и возможность отношений с восточными партнерами, если, во-первых, возникают общие интересы и, во-вторых, они разделяют наши цивилизационные ценности.
Однако такой многоаспектный цивилизационный выбор геополитических и культурных векторов становится продуктивным лишь тогда, когда становится производным от имманентного выбора образа жизни и ценностей, которые действительно отвечают интересам Украины и являются органическими и продуктивными для ее граждан.
Именно такая логика выбора делает Украину не объектом, а субъектом геополитики и истории.
Однако обретение субъектности требует еще и логики объединения процесса и результата при осуществлении цивилизационного выбора.
Цивилизационный выбор страны невозможно сделать раз и навсегда, его нужно постоянно подтверждать прагматическими программами действий.
Цивилизационный выбор страны — это цивилизационный путь, требующий ряд выборов — как в смысле периодического избрания власти в демократическом обществе, так и в смысле осуществления выбора по выбору представителями избранной власти и политической оппозиции, а также обеспечения ежедневного выбора каждым сознательным гражданином. При этом нельзя отрицать, что цивилизационный выбор на определенных этапах истории страны становится Выбором с прописной буквы, является судьбоносным и предполагает фундаментальный стратегический результат
Не надо только считать, что осуществив такой Выбор, можно снять с себя ответственность, отдав сильным мира сего — сверхдержавам или геополитическим союзам — осуществление стратегий реализации Выбора.
Цивилизационный выбор — это постоянный процесс выбора, коррекции и воплощения своих, а не навязанных извне стратегий развития.
Таким образом, осуществление продуктивного цивилизационного выбора требует критической массы творческих личностей, что невозможно без принятия творческой самореализации как универсальной ценности. Именно такой цивилизационный выбор может усилить субъектность Украины.
В ином случае будет ослабление субъектности или ее уничтожение, которое может даже сопровождаться повышением уровня жизни, но, в конце концов, будет означать деформацию или потерю идентичности и разрушение архетипов культуры и ментальности, из-за чего можно потерять свое цивилизационное лицо и геополитическое достоинство. А это, в свою очередь, может привести к падению и уровня жизни граждан, и его полноценного наполнения.
Наличие мощного гражданского общества в балансе с государством, которое поддерживает креативную самореализацию личности и поддерживается ею, — условие цивилизационного выбора, что не просто усилит субъектность Украины, но и выведет украинское государство на мировой уровень. Ведь цивилизация имеет смысл лишь как средство раскрытия социально-экономического и культурного потенциала государства, доведения его до мирового уровня, тогда как культура приобретает себя как средство одухотворения цивилизации.
Достойная самореализация человека — цель цивилизационного развития Украины Сказанное порождает два новых важных вопроса.
1. Как могут быть объединены цивилизация и культура?
2. Есть ли такая их взаимная обусловленность, которая выводит страну на мировой уровень (по крайней мере, делает ее заметной в мире), конечной целью цивилизационного развития Украины?
Отвечая на первый вопрос, нужно признать, что культура и цивилизация продуктивно объединяются в обществе лишь через личности этого общества. А это возможно при условии их достойной самореализации.
Под достойной самореализацией можно понимать раскрытие жизненного потенциала человека в телесном, творческом и духовном измерениях, что делает его креативным, а потому полезным для современного инновационного общества. Такая самореализация органически объединяет индивидуальные и коммуникативные возможности человека. Достойная самореализация означает деятельность, которая не только раскрывает способности человека, осуществляет его цели и ценности, но и приносит удовлетворение его потребностей и потребностей его семьи.
Достойно самореализованный человек счастлив — и в профессии, и в семье, и в социальном гражданском пространстве. Такой человек вступает в отношения, способные создавать открытое демократическое общество, которое не уничтожает свободу в обмен на "счастье", а делает экономическую, политическую, духовную свободу личности условием своего развития. Таким образом, именно достойная самореализация человека является целью цивилизационного проекта Украины. Однако достойная самореализация является одновременно и его предпосылкой: без самореализованных и самодостаточных людей, органически объединяющихся в экономические, политические, духовные сообщества, этот проект становится утопическим. Возникает разногласие, которое должно быть разрешено диалектически: государство, являющееся главным субъектом цивилизационного проекта Украины, должно проявить должную активность в создании социальной атмосферы для актуализации активных и креативных личностей, заботясь о предоставлении равных условий для обретения образования и повышения квалификации и о справедливом действии "социальных лифтов", т.е. сформировать и поддерживать единые для всех правила игры в обществе, гдеЧЕЛОВЕК является ВЫСШЕЙ ЦННОСТЬЮ .
Это будет способствовать актуализации гражданского доверия как к власти, так и между людьми, общей ответственности и положительного социального климата.
Остальное создаст ограниченная лишь законом свободная самоорганизация самореализованных граждан. Такая самоорганизация будет формировать Украину как успешный субъект в глобализованном мире четвертой индустриальной революции.
При этом было бы ошибкой понимать роль правового государства только как "пускового механизма" сетевого общества свободных граждан, стремящихся к самореализации.
Чрезвычайно важно осознавать необходимость сбалансированности сетей гражданского общества и государства, которые в своем взаимодействии "способны "уравновешивать" друг друга, образовывая более или менее стабильные формы социальной организации. Нарушение же подобного "равновесия" неизбежно ведет к социальной деструкции и в государстве, и в обществе...", что отрицает саму возможность успешной самореализации человека.
Черты украинской ментальности как факторы цивилизационного выбора
Как реально обеспечить в Украине достойную самореализацию, которая будет не разделять людей, а объединять в социальные целостности, сети, в которых будут разворачиваться потенции личностей, и которые в своем объединении продемонстрируют новое качество цивилизационного развития? Не помешает ли этому известный украинский индивидуализм?
Вопрос непростой, ведь большинство исследователей выделяют ИНДИВИДУАЛИЗМ как самую существенную черту культуры и ментальности украинского народа.
Действительно, индивидуализм был рожден самой логикой украинской истории, и именно индивидуализм в течение столетий мешал развитию полноценного государства
В каких условиях индивидуализм может быть продуктивным? Тогда, когда он трансформируется в персонализм — такой способ отношений с миром, при котором ценность персоны не отрицает значимости общественной жизни и ориентирована на диалог и консенсус.
И если индивидуализм порождает национальный эгоизм в цивилизационной поступи, то персонализм преодолевает его. Осознание и преодоление национального эгоизма является чрезвычайно важным. Ведь "национальный эгоизм, хотя и предоставляет некоторые кратковременные преимущества в тактическом плане, но в стратегическом может представлять большую угрозу собственным долгосрочным интересам, содействовать формированию нежелательного имиджа в мировом сообществе… и т.п.
"Личность, сообщество, государство, развивающиеся в русле персонализма, способны "идти на компромиссы в тактических вопросах, но не уступать стратегические и жизненно важные интересы". Персонализм — это индивидуализм, который избавился от своих негативных черт, вышел за пределы стихии, где он был образом жизни и мышления, что противоречит рациональному устройству социума.
Следует отметить, что индивидуалистическое и персоналистическое начала все время взаимодействуют в истории украинского народа, и именно победа персонализма так необходима сегодня современному украинскому обществу. Именно персонализм выступает самым важным архетипом украинской культуры и ментальности.
Если исходить из того, что украинская культура в значительной степени является христианской культурой, то очевидно, что украинский персонализм становится конкретизацией общехристианского персонализма, являющегося принципиальной ментальной основой западного мира.
Сущностным проявлением персонализма в украинской истории было казачество, которое в современной Украине имеет своим аналогом движение добровольческих батальонов и волонтерство. В этом явлении отражается противоречивое взаимодействие индивидуализма и персонализма, но персонализм все же доминирует. Иное дело, что казачество было островком персоналистического бытия в общеиндивидуалистической окружающей среде. Еще одним архетипом украинской ментальности можно было бы назвать мировоззренческую толерантность, которая выражает способность украинского народа принимать в свою культуру ментальные установки других народов и их культур.
Очевидно, что мировоззренческая толерантность вступает в противоречие с индивидуализмом. Это противоречие является деструктивным. Именно его деструктивность выступила внутренней причиной безгосударственного бытия украинского народа. А когда мировоззренческая толерантность вступает в противоречие с персонализмом, то ее решение с необходимостью становится конструктивным, образовывая мировоззренческую синтетичность.
В жизни личности такое мировоззрение обусловливает формирование особой креативности миротворца, выступая единением толерантности и персонализма. Именно мировоззренческая толерантность и синтетичность позволяют украинской нации существовать как в гражданском, так и в этнокультурном измерениях, что открывает для нее цивилизационные перспективы.
Сегодня украинская нация —это "как открытое полиэтническое сообщество, которое исторически сложилось на территории Украины и осознает себя как украинский народ, как сообщество украинских граждан". Это не противоречит бытию украинской нации и "как этнически однородного сообщества лиц украинской национальности, проживающих на территории Украины и за ее пределами". Мировоззренческая синтетичность украинской ментальности является условием "консолидации украинского общества вокруг идеи национального государства, где будут уважать права человека независимо от его этнической принадлежности".
С другой стороны, мировоззренческая синтетичность выступает важным залогом выхода Украины на мировую арену в информационно-сетевую эпоху в качестве субъекта положительных изменений. Ведь эта эпоха, в которой проявились не только угрозы мирового терроризма и гибридных войн, но и их ужасное воплощение, все больше нуждается в мировоззренчески-ценностном единении человечества по сохранению своеобразности локальных ментальностей и недопущению конфликтов между ними.
Какие еще можно выделить архетипы украинской ментальности и культуры, обусловливающие специфику самореализации человека нашей страны, а следовательно, и его цивилизационное развитие в качестве субъекта глобализованного мира?
Важным архетипом украинской ментальности и культуры, влияющим на своеобразность самореализации человека нашей страны, является кордоцентризм, манифестированный такими классиками украинской философии, как Г.Сковорода и П.Юркевич.
Кордоцентризм означает преимущество душевного над рациональным и прагматическим, выражает доминанту "Сердца", чувственности в жизни украинца. Этому архетипу созвучны такие черты национальной психологии украинского народа, как сентиментализм и любовь к природе.
Понятно, что кордоцентризм не уравновешен рационализмом, может отрицать сам себя и быть разрушительным для какого-либо проекта самореализации, порождая сентиментальную пассивность, жалость к себе, оскорбительность и завистливость, что приводит к ксенофобии.
Есть еще архетип украинской ментальности и культуры, способный глубинно обусловливать достойную самореализацию — глубинный оптимизм. Он пронизывает все этапы украинской истории, и именно благодаря ему украинская культура смогла выжить в жутких условиях безгосударственности.
"Глубинный оптимизм является характерным для всей украинской мифологии, начиная с обоготворения образа Солнца до фундаментальной иронии над демоническими существами и в том числе — над образом черта".
Глубинный оптимизм проявляется также в иронии и специфическом юморе украинцев, у которых есть как внешняя, так и внутренняя направленность. В сфере христианских представлений глубинный оптимизм украинца находит себя в светлой апокалиптичности — переживании "конца света" как создании лучшего бытия.
Очертив архетипы украинской ментальности и культуры, попытаемся осмыслить возможные изменения роли Украины в Европе, поскольку именно эти изменения будут самыми первыми последствиями цивилизационного выбора Украины на мировой арене.
Роль Украины в современной Европе
Так какую же роль может играть в Европе Украина, географически расположенная в ее центре, но пока что ментально распятая между Европой и Азией? Ответы на эти вопросы являются очень сложными, иногда даже опасными. Они требуют принятия ответственности.
Ведь футуролог не только предвидит будущее, но и создает его образ в сознании современников. Но человечество не может жить, не проектируя свое бытие. Возьмем же и мы на себя смелость проектирования будущего Европы и роли украинской нации в этом будущем. Какие-либо размышления о будущем Европы нуждаются в выходе за пределы ее географического определения — речь идет об определении сути европейской ментальности.
В первом приближении под европейской ментальностью можно понимать процесс коммуникации христианских культур, выросших на почве античной культуры.
Такое метагеографическое определение имеет свою привлекательность, избавляя от замкнутой характеристики Европы. Но критический взгляд все же разрушает его, поскольку подобное "открытое" определение скорее характеризует Запад в целом, Запад как планетарное явление, а не Европу. И хотя Европа является зародышем Запада, его корнями и вечным источником, это определение лишь затрагивает сущность европейского. Оно является весьма широким. Необходима конкретизация.
И эта конкретизация приводит нас к логическому, но немного рискованному выводу: европейская ментальность является результатом коммуникации германской, романской и славянской ментальностей. Иными словами, она является результатом взаимодействия античного, готического и славянского проявлений человеческого бытия.
Действительно, в Европе христианское и античное встречаются в германских, романских и славянских проявлениях. Диалог этих проявлений создает то, что можно назвать общеевропейской ментальностью. Все будто бы правильно. Но почему с первыми двумя проявлениями все понятно и очевидно, а последнее в этом контексте вызывает неуверенность и некоторую тревогу?
Ответ очевиден — славянский мир является весьма непроявленным в Европе, а еще он очень неоднороден.
Именно поэтому мы вновь и вновь возвращаемся к противопоставлению Западной и Восточной Европы. Какие тенденции назревают в этих регионах в начале XXI в.? Возможно ли единство Европы как единство западной и восточной ее частей? Западная Европа сегодня переживает всплеск своего бытия. И в то же время она переживает фундаментальный кризис.
Во-первых, это очевидный кризис мультикультурализма, усиленный потоком эмигрантов, размывающих идентичность стран Европы.
Во-вторых (и главное), это кризис полноты и смысла жизни. Конечно, такой кризис не является результатом абсолютной победы бездушной цивилизации над жизненностью культуры, как пророчил великий пессимист Шпенглер в начале прошлого века. Но некоторые сюжеты сумеречных шпенглеровских медитаций все же находят сегодня свое подтверждение.
Да, Европа все больше объединяется — финансово, юридически, экономически, информационно. Да, в Европе настолько вырос уровень жизни, что она может позволить себе разные формы гуманитарной помощи, поддержки и влияния. Однако наряду с этим продолжается процесс нарастания внутреннего одиночества человека, который был так ярко изображен Кафкой, Камю, Борхесом, Мерлем, Фаулзом, и который поражает прежде всего молодежь.
Молодежный протест против внутреннего одиночества, вышедший наружу в конце 60-х — начале 70-х XX в., сегодня вытеснен в индивидуальное и коллективное бессознательное. Но от этого он не утратил своего напряжения. Более того, это напряжение в значительной степени усилилось. Падает уровень рождаемости и действительно новых течений в искусстве и науке. Деконструкция доминирует над конструкцией. Ирония над предшествующей культурой преобладает над самоиронией, которая является условием собственного продуктивного творчества. Все это и может быть обозначено как кризис полноты жизни. А такой кризис, разворачивающийся при усилении внешней коммуникации, приводит к дистрофии душевной и духовной коммуникации между отдельными личностями и нациями Европы.
Такая же коммуникация является залогом ментального единства любого сообщества. А без ментального единства все другие формы единства и коммуникации постепенно теряют смысл и бытийную насыщенность.
Учитывая эти тенденции, можно предположить, что в начале третьего тысячелетия Западная Европа при внешней стабильности может прийти к фундаментальной внутренней нестабильности. Эта внутренняя нестабильность скрыта в глубинах коллективного подсознательного, но от этого не становится менее значимой.
Возможная внутренняя нестабильность бытия Западной Европы на рубеже тысячелетий связана, прежде всего, с недостатком душевного и духовного общения.
Недостаток такого общения, словно таинственная ржавчина, может разъедать целостность западного Евроконтинента.
Это связано с присущей современному миру конкуренцией и специализацией индивидов и групп (особенно из разных национальных и религиозных культур), порождающих отчуждение в обществах высшего социального согласия.
С другой стороны, речь может идти о социальных последствиях развития инновационного информационно-сетевого общества с его разными компьютерными сетями, общества, которое все больше автоматизирует различные проявления механическо-нетворческой деятельности, выталкивая ее из сферы человеческого бытия.
Учитывая ментально-психологические характеристики нашего современника в Западной Европе, можно утверждать, что для значительного количества людей это может означать потерю смысла жизни, своей значимости.
Однако в определенных условиях последняя тенденция может превратиться из глубинного дестабилизирующего фактора в условие и способ преодоления внутреннего одиночества и отчуждения, которые достаются постиндустриальному человечеству информационно-сетевого времени как болезненное наследие человечества предыдущей эпохи.
При каких условиях это возможно? Для ответа уместно снова вспомнить о специфических чертах украинской ментальности. Для славянской ментальности характерным является преимущество экзистенциально-внутренней, душевно-духовной коммуникации над коммуникацией рационально-внешней. Такое преимущество часто приводит к специфическому славянскому мессианизму, который в самой яркой форме проявляется у россиян
. Вполне естественно, что Западная Европа начала XXI в. с недоверием и боязнью смотрит на остатки и метаморфозы этого мессианизма. Ведь в прошлом столетии непосредственным следствием мессианизма был тоталитаризм с его пренебрежением к личности, праву, свободе, легитимности.
Но всегда ли превалирование душевного и духовного общения над рациональным и прагматическим приводит к мессианизму в его тоталитарных проявлениях? Нет — если в ментальности народа это уравновешивается способностью к мировоззренческой толерантности и синтетичности. Как мы увидели выше, такая способность выступает извечной архетипичной чертой ментальности украинского человека.
Мировоззренческая толерантность украинца означает уважение к чужому, акцент на моментах единства, а не чужеродности. И если почти до конца XX в. эта толерантность выступала слабостью, то теперь она становится силой, поскольку сегодня мировоззренческая толерантность становится необходимой предпосылкой существования человечества эпохи четвертой индустриальной революции и гибридных войн.
Опираясь на общеславянское преобладание душевно-духовного общения и собственную мировоззренческую толерантность, Украина может предложить Западной Европе конструктивные способы решения глубинных разногласий ее жизни. Украина не может без Европы. Ни теперь, ни в будущем. Украине нужна Европа как могущественный стабилизирующий фактор — экономический, социальный, политический. Это на сегодняшний день стало аксиомой.
Но почему бы не сказать: Европе сегодня нужна Украина? Как источник оригинальных философских и психологических идей и способов взаимодействия, которые могли бы духовно оживить взаимодействие культур и народов западноевропейской цивилизации, способствовать поиску новых смыслов в жизни личностей этих культур. На этом пути Украина все больше будет становиться цивилизационным субъектом в глобальном мире XXI века. Для обретения полноценной субъектности Украине необходимо решить проблему цивилизационного противостояния с современной Россией. Важно осознавать, что это противостояние для России в значительной степени является цивилизационным противостоянием с Западом как таковым.
Российский политикум и значительная часть его электората воспринимают Украину не как субъект, создающий собственный цивилизационный проект, а как часть своего "московско-православного цивилизационного проекта", который является чужим и в значительной степени враждебным для Украинского государства. Именно поэтому такое противостояние воспринимается в России не как противостояние интересов, а как противостяние ценностей.
В современной России считают, что Запад нарушил писаные и неписаные договоренности, заключенные в ходе демонтажа СССР, главной из которых является имперское право России влиять на территорию бывшей союзной сверхдержавы. "Запад зашел слишком далеко на Восток", — считают в Кремле. Это предопределяет принципиальную непримиримость и бескомпромиссность российской позиции в любых переговорах по "украинскому вопросу". Это обстоятельство актуализирует необходимость активной и, вместе с тем, взвешенной и мудрой позиции украинских ученых, дипломатов, политиков, общественных и государственных деятелей, учитывающей бытие Украины на разломе западноевропейской и евроазийской цивилизаций. Подобная позиция должна выстраиваться на основе понимания своеобразности украинского цивилизационного проекта и необходимости его воплощения на основе реальных возможностей во имя развития человека.
Цивилизационное развитие Украины: ответ на вызовы глобализованного мира
Цивилизационное развитие Украины должно быть ответом на вызовы времени. Однако отвечать нужно не только на вызовы внутри страны и даже не только на вызовы стране извне. Цивилизационный проект Украины должен стать ответом на новые глобальные вызовы, которые становятся уже вызовами человеческой природе.
Тогда этот цивилизационный проект будет поддержан миром. Какие же новые глобальные вызовы возникли в современном мире? Во-первых, это вызов неототалитаризма (неототалитарный вызов). Этот вызов вызван, прежде всего, новейшим международным терроризмом и, соответственно, означает появление новейшего тоталитаризма или неототалитаризма. Важно осознать, что он порождается террористическими угрозами и, вместе с тем, порождает их.
В начале XXI в. появилась выраженная проблема возобновления в общественной жизни тоталитарных тенденций, скрытых за внешними признаками демократии. Это обусловлено как экологическими опасностями, так и опасностями мирового терроризма, что является результатом столкновения культур и цивилизаций в условиях экономической и политической глобализации.
Неототалитаризм в значительной степени порождается и конкуренцией различных проектов глобализации, представленных, например, США, Россией, Китаем и т.п. Неототалитаризм — это тоталитаризм эпохи экранной культуры и экранного образа жизни. Это тоталитаризм эпохи социальных сетей и информационных войн. В отличие от посттоталитаризма, неототалитаризм способен задействовать ресурсы информационно-сетевого общества, особенно экранной культуры (телевидения и Интернета), где происходят различные дискуссии, которые надлежащим образом модерируются. Неототалитаризм — это тоталитаризм, в котором прямая пропаганда дополняется технологиями идеологически заангажированных модераций стихийных или спровоцированных дискуссий — прежде всего в социальных сетях Интернета. Во-вторых, это вызов гендерных инноваций. Это вызов гендерным равенством и свободой выбора гендерной и сексуальной идентичности.
Практика гендерного равенства для многих стран, веками находившихся в патриархальном бытии, становится скрыто деструктивной — вплоть до торможения рождаемости и демографического кризиса. С другой стороны, существует ряд инноваций в организации сексуальной жизни. В западном мире, прежде всего в мире протестантской цивилизации, все более привычными становятся однополые браки и даже воспитание детей в таких браках, что делает их однополыми семьями. Всевозможные половые перверсии, которые веками считались аморальными, начинают восприниматься лишь как девиации, являющиеся результатом личного выбора и не имеющие отношения к общественной морали. В-третьих, это вызов трансгуманизму. Этот вызов связан с желанием современного человека получить власть над социальными и личностными процессами с помощью информационных технологий, а также трансформировать свою телесность био- и нанотехнологиями — вплоть до преодоления видового предела продолжительности жизни.
Вызов трансгуманизму является наименее ощутимым в сегодняшней Украине, но он (в своих мировоззренчески-идеологических формах) сигнализирует о важной проблеме — желании эволюционировать не в нравственно-духовной, а в физически-телесной плоскости, бесконечно продолжая и усиливая будничное измерение человеческого бытия. При каких условиях Украина способна генерировать и воплощать цивилизационный проект, отвечающий на эти глобальные вызовы? Это возможно только тогда, когда в стране существует атмосфера содействия осмысленному творческому и сотворческому бытию человека, осознаны и преодолены комплексы реваншизма, ресентимента и неполноценности.
В процессе воплощения цивилизационного проекта следует не запугивать и не заставлять, а заинтересовывать людей — и в экономической, и в политической, и духовно-культурной сферах. Ведь главным субъектом реализации цивилизационного проекта Украины в условиях демократического общества является не абстрактное государство, культура или гражданское общество, а свободный самореализованный гражданин, который создает новое государство, новую культуру и новое гражданское общество, делая свою страну субъектом мировой истории.
Сергей Пирожков, Назил Хамитов 12 августа 2016, : http://gazeta.zn.ua/internal/civilizacionnyy-vybor-ukrainy-v-globalizovannom-mire-kakoy-civilizacionnyy-vybor-delaet-ukrainu-ne-obektom-a-subektom-geopolitiki-_.html
В последнее время словосочетание "европейский выбор Украины" стало для нас обычным и даже стереотипным. Понятно, что речь идет прежде всего о выборе цивилизационного пути на почве европейских ценностей. Но что означает цивилизационный выбор? И какой выбор делает Украина — европейский, евроатлантический или вообще западный? А может, цивилизационный выбор — это выбор не геополитического вектора, а образа жизни и ценностей, отвечающих интересам страны и являющихся продуктивными для ее граждан?
Как осуществить цивилизационный выбор в глобализованном мире в качестве не объекта, а субъекта истории и геополитики?
Как осуществить цивилизационный выбор, который усилит субъектность Украины, а не ослабит или даже уничтожит ее? Отвечая на эти вопросы, прежде всего, важно осознать, что такое цивилизация. Оставив в стороне концепции, противопоставляющие цивилизацию и культуру как материально-техническое и духовно-творческое начала, обратимся к подходу, который их объединяет. Это единство обусловлено тем, что в жизни человека культурное и цивилизационное начала находятся в постоянном взаимодействии: культура является духовным наполнением цивилизации, цивилизация — созданием условий для развития культуры. Лишь определенный уровень развития цивилизации дает человеку свободу для реализации жизненного потенциала (самореализации), в том числе и для культурного развития.
В самом широком смысле цивилизация является способом присутствия того или иного народа в истории. Если это присутствие гуманистическое, то цивилизация органически включает в себя культуру. Цивилизация вдохновляется культурой — культура приобретает бытийную укорененность цивилизации.
Направленность к гуманизации, к обеспечению достоинства и самореализации человека — важная тенденция современной цивилизации.
Таким образом, современная цивилизация возникает как совокупность материально-технических, экономических, правовых и духовно-культурных условий достойной жизни человеческого сообщества. Любая цивилизация развивается как единство прошлого, современного и будущего.
Таким образом, цивилизация — это и ее история, и ее наличествующее состояние, и цивилизационный проект (направленность в будущее).
Очень важно не зацикливаться на каком-то одном из временных измерений своей цивилизации
. Зацикленность на прошлом, пусть и весьма героическом, вызывает к жизни консерватизм, который вычеркивает страну из современности. Растворение в наличествующем состоянии не позволяет развиваться, порождая бесконечный прагматизм и популизм политиков без идеологии. Сосредоточенность только на будущем создает утопизм и основанный на нем популизм левых политических сил.
Важно осознавать, что современная цивилизация глобальна, она интегрирует разные народы и страны на базе тех или иных общечеловеческих ценностей. Означает ли это, что в мире может доминировать одна-единственная цивилизация, представленная тем или иным народом (народами, политической или гражданской нациями), культурой и соответствующей ментальностью? Да, в современном мире существует такая тенденция или, точнее, тенденции, поскольку есть несколько глобальных цивилизационных проектов.
Сверхдержавы (или государства, позиционирующие себя как сверхдержавы) в той или иной форме представляют свой цивилизационный проект как образцовый, строя на этом идеологию, внутреннюю и внешнюю политику. В результате современный мир является миром борьбы цивилизационных проектов сверхдержав и государств, которых они вовлекают в свою орбиту.
Этой тенденции противостоит другая, в русле которой современный мир становится диалогом и консенсусом разных цивилизационных проектов.
Геополитические, военно-политические и экономические реалии показывают, что тенденция консенсусного плюрализма глобальной цивилизации более продуктивна. Поэтому, отвечая на вопрос, какой именно выбор должна сделать Украина — европейский, евроатлантический или западный, нужно ответить: и первый, и второй, и третий.
Как часть европейской культуры и цивилизационного сообщества Украина делает европейский выбор. Выбирая развитие в цивилизационном контексте открытого демократического общества, она осуществляет евроатлантический выбор. Принимая личность, ее права, достоинство и свободу как высшие ценности, Украина выбирает западный мир, западную цивилизацию в целом.
При этом следует понимать, что Восток (например, Япония, Южная Корея, Китай) развивается довольно динамично и эффективно, поэтому, делая акцент на западной цивилизации, мы не можем отбрасывать необходимость и возможность отношений с восточными партнерами, если, во-первых, возникают общие интересы и, во-вторых, они разделяют наши цивилизационные ценности.
Однако такой многоаспектный цивилизационный выбор геополитических и культурных векторов становится продуктивным лишь тогда, когда становится производным от имманентного выбора образа жизни и ценностей, которые действительно отвечают интересам Украины и являются органическими и продуктивными для ее граждан.
Именно такая логика выбора делает Украину не объектом, а субъектом геополитики и истории.
Однако обретение субъектности требует еще и логики объединения процесса и результата при осуществлении цивилизационного выбора.
Цивилизационный выбор страны невозможно сделать раз и навсегда, его нужно постоянно подтверждать прагматическими программами действий.
Цивилизационный выбор страны — это цивилизационный путь, требующий ряд выборов — как в смысле периодического избрания власти в демократическом обществе, так и в смысле осуществления выбора по выбору представителями избранной власти и политической оппозиции, а также обеспечения ежедневного выбора каждым сознательным гражданином. При этом нельзя отрицать, что цивилизационный выбор на определенных этапах истории страны становится Выбором с прописной буквы, является судьбоносным и предполагает фундаментальный стратегический результат
Не надо только считать, что осуществив такой Выбор, можно снять с себя ответственность, отдав сильным мира сего — сверхдержавам или геополитическим союзам — осуществление стратегий реализации Выбора.
Цивилизационный выбор — это постоянный процесс выбора, коррекции и воплощения своих, а не навязанных извне стратегий развития.
Таким образом, осуществление продуктивного цивилизационного выбора требует критической массы творческих личностей, что невозможно без принятия творческой самореализации как универсальной ценности. Именно такой цивилизационный выбор может усилить субъектность Украины.
В ином случае будет ослабление субъектности или ее уничтожение, которое может даже сопровождаться повышением уровня жизни, но, в конце концов, будет означать деформацию или потерю идентичности и разрушение архетипов культуры и ментальности, из-за чего можно потерять свое цивилизационное лицо и геополитическое достоинство. А это, в свою очередь, может привести к падению и уровня жизни граждан, и его полноценного наполнения.
Наличие мощного гражданского общества в балансе с государством, которое поддерживает креативную самореализацию личности и поддерживается ею, — условие цивилизационного выбора, что не просто усилит субъектность Украины, но и выведет украинское государство на мировой уровень. Ведь цивилизация имеет смысл лишь как средство раскрытия социально-экономического и культурного потенциала государства, доведения его до мирового уровня, тогда как культура приобретает себя как средство одухотворения цивилизации.
Достойная самореализация человека — цель цивилизационного развития Украины Сказанное порождает два новых важных вопроса.
1. Как могут быть объединены цивилизация и культура?
2. Есть ли такая их взаимная обусловленность, которая выводит страну на мировой уровень (по крайней мере, делает ее заметной в мире), конечной целью цивилизационного развития Украины?
Отвечая на первый вопрос, нужно признать, что культура и цивилизация продуктивно объединяются в обществе лишь через личности этого общества. А это возможно при условии их достойной самореализации.
Под достойной самореализацией можно понимать раскрытие жизненного потенциала человека в телесном, творческом и духовном измерениях, что делает его креативным, а потому полезным для современного инновационного общества. Такая самореализация органически объединяет индивидуальные и коммуникативные возможности человека. Достойная самореализация означает деятельность, которая не только раскрывает способности человека, осуществляет его цели и ценности, но и приносит удовлетворение его потребностей и потребностей его семьи.
Достойно самореализованный человек счастлив — и в профессии, и в семье, и в социальном гражданском пространстве. Такой человек вступает в отношения, способные создавать открытое демократическое общество, которое не уничтожает свободу в обмен на "счастье", а делает экономическую, политическую, духовную свободу личности условием своего развития. Таким образом, именно достойная самореализация человека является целью цивилизационного проекта Украины. Однако достойная самореализация является одновременно и его предпосылкой: без самореализованных и самодостаточных людей, органически объединяющихся в экономические, политические, духовные сообщества, этот проект становится утопическим. Возникает разногласие, которое должно быть разрешено диалектически: государство, являющееся главным субъектом цивилизационного проекта Украины, должно проявить должную активность в создании социальной атмосферы для актуализации активных и креативных личностей, заботясь о предоставлении равных условий для обретения образования и повышения квалификации и о справедливом действии "социальных лифтов", т.е. сформировать и поддерживать единые для всех правила игры в обществе, гдеЧЕЛОВЕК является ВЫСШЕЙ ЦННОСТЬЮ .
Это будет способствовать актуализации гражданского доверия как к власти, так и между людьми, общей ответственности и положительного социального климата.
Остальное создаст ограниченная лишь законом свободная самоорганизация самореализованных граждан. Такая самоорганизация будет формировать Украину как успешный субъект в глобализованном мире четвертой индустриальной революции.
При этом было бы ошибкой понимать роль правового государства только как "пускового механизма" сетевого общества свободных граждан, стремящихся к самореализации.
Чрезвычайно важно осознавать необходимость сбалансированности сетей гражданского общества и государства, которые в своем взаимодействии "способны "уравновешивать" друг друга, образовывая более или менее стабильные формы социальной организации. Нарушение же подобного "равновесия" неизбежно ведет к социальной деструкции и в государстве, и в обществе...", что отрицает саму возможность успешной самореализации человека.
Черты украинской ментальности как факторы цивилизационного выбора
Как реально обеспечить в Украине достойную самореализацию, которая будет не разделять людей, а объединять в социальные целостности, сети, в которых будут разворачиваться потенции личностей, и которые в своем объединении продемонстрируют новое качество цивилизационного развития? Не помешает ли этому известный украинский индивидуализм?
Вопрос непростой, ведь большинство исследователей выделяют ИНДИВИДУАЛИЗМ как самую существенную черту культуры и ментальности украинского народа.
Действительно, индивидуализм был рожден самой логикой украинской истории, и именно индивидуализм в течение столетий мешал развитию полноценного государства
В каких условиях индивидуализм может быть продуктивным? Тогда, когда он трансформируется в персонализм — такой способ отношений с миром, при котором ценность персоны не отрицает значимости общественной жизни и ориентирована на диалог и консенсус.
И если индивидуализм порождает национальный эгоизм в цивилизационной поступи, то персонализм преодолевает его. Осознание и преодоление национального эгоизма является чрезвычайно важным. Ведь "национальный эгоизм, хотя и предоставляет некоторые кратковременные преимущества в тактическом плане, но в стратегическом может представлять большую угрозу собственным долгосрочным интересам, содействовать формированию нежелательного имиджа в мировом сообществе… и т.п.
"Личность, сообщество, государство, развивающиеся в русле персонализма, способны "идти на компромиссы в тактических вопросах, но не уступать стратегические и жизненно важные интересы". Персонализм — это индивидуализм, который избавился от своих негативных черт, вышел за пределы стихии, где он был образом жизни и мышления, что противоречит рациональному устройству социума.
Следует отметить, что индивидуалистическое и персоналистическое начала все время взаимодействуют в истории украинского народа, и именно победа персонализма так необходима сегодня современному украинскому обществу. Именно персонализм выступает самым важным архетипом украинской культуры и ментальности.
Если исходить из того, что украинская культура в значительной степени является христианской культурой, то очевидно, что украинский персонализм становится конкретизацией общехристианского персонализма, являющегося принципиальной ментальной основой западного мира.
Сущностным проявлением персонализма в украинской истории было казачество, которое в современной Украине имеет своим аналогом движение добровольческих батальонов и волонтерство. В этом явлении отражается противоречивое взаимодействие индивидуализма и персонализма, но персонализм все же доминирует. Иное дело, что казачество было островком персоналистического бытия в общеиндивидуалистической окружающей среде. Еще одним архетипом украинской ментальности можно было бы назвать мировоззренческую толерантность, которая выражает способность украинского народа принимать в свою культуру ментальные установки других народов и их культур.
Очевидно, что мировоззренческая толерантность вступает в противоречие с индивидуализмом. Это противоречие является деструктивным. Именно его деструктивность выступила внутренней причиной безгосударственного бытия украинского народа. А когда мировоззренческая толерантность вступает в противоречие с персонализмом, то ее решение с необходимостью становится конструктивным, образовывая мировоззренческую синтетичность.
В жизни личности такое мировоззрение обусловливает формирование особой креативности миротворца, выступая единением толерантности и персонализма. Именно мировоззренческая толерантность и синтетичность позволяют украинской нации существовать как в гражданском, так и в этнокультурном измерениях, что открывает для нее цивилизационные перспективы.
Сегодня украинская нация —это "как открытое полиэтническое сообщество, которое исторически сложилось на территории Украины и осознает себя как украинский народ, как сообщество украинских граждан". Это не противоречит бытию украинской нации и "как этнически однородного сообщества лиц украинской национальности, проживающих на территории Украины и за ее пределами". Мировоззренческая синтетичность украинской ментальности является условием "консолидации украинского общества вокруг идеи национального государства, где будут уважать права человека независимо от его этнической принадлежности".
С другой стороны, мировоззренческая синтетичность выступает важным залогом выхода Украины на мировую арену в информационно-сетевую эпоху в качестве субъекта положительных изменений. Ведь эта эпоха, в которой проявились не только угрозы мирового терроризма и гибридных войн, но и их ужасное воплощение, все больше нуждается в мировоззренчески-ценностном единении человечества по сохранению своеобразности локальных ментальностей и недопущению конфликтов между ними.
Какие еще можно выделить архетипы украинской ментальности и культуры, обусловливающие специфику самореализации человека нашей страны, а следовательно, и его цивилизационное развитие в качестве субъекта глобализованного мира?
Важным архетипом украинской ментальности и культуры, влияющим на своеобразность самореализации человека нашей страны, является кордоцентризм, манифестированный такими классиками украинской философии, как Г.Сковорода и П.Юркевич.
Кордоцентризм означает преимущество душевного над рациональным и прагматическим, выражает доминанту "Сердца", чувственности в жизни украинца. Этому архетипу созвучны такие черты национальной психологии украинского народа, как сентиментализм и любовь к природе.
Понятно, что кордоцентризм не уравновешен рационализмом, может отрицать сам себя и быть разрушительным для какого-либо проекта самореализации, порождая сентиментальную пассивность, жалость к себе, оскорбительность и завистливость, что приводит к ксенофобии.
Есть еще архетип украинской ментальности и культуры, способный глубинно обусловливать достойную самореализацию — глубинный оптимизм. Он пронизывает все этапы украинской истории, и именно благодаря ему украинская культура смогла выжить в жутких условиях безгосударственности.
"Глубинный оптимизм является характерным для всей украинской мифологии, начиная с обоготворения образа Солнца до фундаментальной иронии над демоническими существами и в том числе — над образом черта".
Глубинный оптимизм проявляется также в иронии и специфическом юморе украинцев, у которых есть как внешняя, так и внутренняя направленность. В сфере христианских представлений глубинный оптимизм украинца находит себя в светлой апокалиптичности — переживании "конца света" как создании лучшего бытия.
Очертив архетипы украинской ментальности и культуры, попытаемся осмыслить возможные изменения роли Украины в Европе, поскольку именно эти изменения будут самыми первыми последствиями цивилизационного выбора Украины на мировой арене.
Роль Украины в современной Европе
Так какую же роль может играть в Европе Украина, географически расположенная в ее центре, но пока что ментально распятая между Европой и Азией? Ответы на эти вопросы являются очень сложными, иногда даже опасными. Они требуют принятия ответственности.
Ведь футуролог не только предвидит будущее, но и создает его образ в сознании современников. Но человечество не может жить, не проектируя свое бытие. Возьмем же и мы на себя смелость проектирования будущего Европы и роли украинской нации в этом будущем. Какие-либо размышления о будущем Европы нуждаются в выходе за пределы ее географического определения — речь идет об определении сути европейской ментальности.
В первом приближении под европейской ментальностью можно понимать процесс коммуникации христианских культур, выросших на почве античной культуры.
Такое метагеографическое определение имеет свою привлекательность, избавляя от замкнутой характеристики Европы. Но критический взгляд все же разрушает его, поскольку подобное "открытое" определение скорее характеризует Запад в целом, Запад как планетарное явление, а не Европу. И хотя Европа является зародышем Запада, его корнями и вечным источником, это определение лишь затрагивает сущность европейского. Оно является весьма широким. Необходима конкретизация.
И эта конкретизация приводит нас к логическому, но немного рискованному выводу: европейская ментальность является результатом коммуникации германской, романской и славянской ментальностей. Иными словами, она является результатом взаимодействия античного, готического и славянского проявлений человеческого бытия.
Действительно, в Европе христианское и античное встречаются в германских, романских и славянских проявлениях. Диалог этих проявлений создает то, что можно назвать общеевропейской ментальностью. Все будто бы правильно. Но почему с первыми двумя проявлениями все понятно и очевидно, а последнее в этом контексте вызывает неуверенность и некоторую тревогу?
Ответ очевиден — славянский мир является весьма непроявленным в Европе, а еще он очень неоднороден.
Именно поэтому мы вновь и вновь возвращаемся к противопоставлению Западной и Восточной Европы. Какие тенденции назревают в этих регионах в начале XXI в.? Возможно ли единство Европы как единство западной и восточной ее частей? Западная Европа сегодня переживает всплеск своего бытия. И в то же время она переживает фундаментальный кризис.
Во-первых, это очевидный кризис мультикультурализма, усиленный потоком эмигрантов, размывающих идентичность стран Европы.
Во-вторых (и главное), это кризис полноты и смысла жизни. Конечно, такой кризис не является результатом абсолютной победы бездушной цивилизации над жизненностью культуры, как пророчил великий пессимист Шпенглер в начале прошлого века. Но некоторые сюжеты сумеречных шпенглеровских медитаций все же находят сегодня свое подтверждение.
Да, Европа все больше объединяется — финансово, юридически, экономически, информационно. Да, в Европе настолько вырос уровень жизни, что она может позволить себе разные формы гуманитарной помощи, поддержки и влияния. Однако наряду с этим продолжается процесс нарастания внутреннего одиночества человека, который был так ярко изображен Кафкой, Камю, Борхесом, Мерлем, Фаулзом, и который поражает прежде всего молодежь.
Молодежный протест против внутреннего одиночества, вышедший наружу в конце 60-х — начале 70-х XX в., сегодня вытеснен в индивидуальное и коллективное бессознательное. Но от этого он не утратил своего напряжения. Более того, это напряжение в значительной степени усилилось. Падает уровень рождаемости и действительно новых течений в искусстве и науке. Деконструкция доминирует над конструкцией. Ирония над предшествующей культурой преобладает над самоиронией, которая является условием собственного продуктивного творчества. Все это и может быть обозначено как кризис полноты жизни. А такой кризис, разворачивающийся при усилении внешней коммуникации, приводит к дистрофии душевной и духовной коммуникации между отдельными личностями и нациями Европы.
Такая же коммуникация является залогом ментального единства любого сообщества. А без ментального единства все другие формы единства и коммуникации постепенно теряют смысл и бытийную насыщенность.
Учитывая эти тенденции, можно предположить, что в начале третьего тысячелетия Западная Европа при внешней стабильности может прийти к фундаментальной внутренней нестабильности. Эта внутренняя нестабильность скрыта в глубинах коллективного подсознательного, но от этого не становится менее значимой.
Возможная внутренняя нестабильность бытия Западной Европы на рубеже тысячелетий связана, прежде всего, с недостатком душевного и духовного общения.
Недостаток такого общения, словно таинственная ржавчина, может разъедать целостность западного Евроконтинента.
Это связано с присущей современному миру конкуренцией и специализацией индивидов и групп (особенно из разных национальных и религиозных культур), порождающих отчуждение в обществах высшего социального согласия.
С другой стороны, речь может идти о социальных последствиях развития инновационного информационно-сетевого общества с его разными компьютерными сетями, общества, которое все больше автоматизирует различные проявления механическо-нетворческой деятельности, выталкивая ее из сферы человеческого бытия.
Учитывая ментально-психологические характеристики нашего современника в Западной Европе, можно утверждать, что для значительного количества людей это может означать потерю смысла жизни, своей значимости.
Однако в определенных условиях последняя тенденция может превратиться из глубинного дестабилизирующего фактора в условие и способ преодоления внутреннего одиночества и отчуждения, которые достаются постиндустриальному человечеству информационно-сетевого времени как болезненное наследие человечества предыдущей эпохи.
При каких условиях это возможно? Для ответа уместно снова вспомнить о специфических чертах украинской ментальности. Для славянской ментальности характерным является преимущество экзистенциально-внутренней, душевно-духовной коммуникации над коммуникацией рационально-внешней. Такое преимущество часто приводит к специфическому славянскому мессианизму, который в самой яркой форме проявляется у россиян
. Вполне естественно, что Западная Европа начала XXI в. с недоверием и боязнью смотрит на остатки и метаморфозы этого мессианизма. Ведь в прошлом столетии непосредственным следствием мессианизма был тоталитаризм с его пренебрежением к личности, праву, свободе, легитимности.
Но всегда ли превалирование душевного и духовного общения над рациональным и прагматическим приводит к мессианизму в его тоталитарных проявлениях? Нет — если в ментальности народа это уравновешивается способностью к мировоззренческой толерантности и синтетичности. Как мы увидели выше, такая способность выступает извечной архетипичной чертой ментальности украинского человека.
Мировоззренческая толерантность украинца означает уважение к чужому, акцент на моментах единства, а не чужеродности. И если почти до конца XX в. эта толерантность выступала слабостью, то теперь она становится силой, поскольку сегодня мировоззренческая толерантность становится необходимой предпосылкой существования человечества эпохи четвертой индустриальной революции и гибридных войн.
Опираясь на общеславянское преобладание душевно-духовного общения и собственную мировоззренческую толерантность, Украина может предложить Западной Европе конструктивные способы решения глубинных разногласий ее жизни. Украина не может без Европы. Ни теперь, ни в будущем. Украине нужна Европа как могущественный стабилизирующий фактор — экономический, социальный, политический. Это на сегодняшний день стало аксиомой.
Но почему бы не сказать: Европе сегодня нужна Украина? Как источник оригинальных философских и психологических идей и способов взаимодействия, которые могли бы духовно оживить взаимодействие культур и народов западноевропейской цивилизации, способствовать поиску новых смыслов в жизни личностей этих культур. На этом пути Украина все больше будет становиться цивилизационным субъектом в глобальном мире XXI века. Для обретения полноценной субъектности Украине необходимо решить проблему цивилизационного противостояния с современной Россией. Важно осознавать, что это противостояние для России в значительной степени является цивилизационным противостоянием с Западом как таковым.
Российский политикум и значительная часть его электората воспринимают Украину не как субъект, создающий собственный цивилизационный проект, а как часть своего "московско-православного цивилизационного проекта", который является чужим и в значительной степени враждебным для Украинского государства. Именно поэтому такое противостояние воспринимается в России не как противостояние интересов, а как противостяние ценностей.
В современной России считают, что Запад нарушил писаные и неписаные договоренности, заключенные в ходе демонтажа СССР, главной из которых является имперское право России влиять на территорию бывшей союзной сверхдержавы. "Запад зашел слишком далеко на Восток", — считают в Кремле. Это предопределяет принципиальную непримиримость и бескомпромиссность российской позиции в любых переговорах по "украинскому вопросу". Это обстоятельство актуализирует необходимость активной и, вместе с тем, взвешенной и мудрой позиции украинских ученых, дипломатов, политиков, общественных и государственных деятелей, учитывающей бытие Украины на разломе западноевропейской и евроазийской цивилизаций. Подобная позиция должна выстраиваться на основе понимания своеобразности украинского цивилизационного проекта и необходимости его воплощения на основе реальных возможностей во имя развития человека.
Цивилизационное развитие Украины: ответ на вызовы глобализованного мира
Цивилизационное развитие Украины должно быть ответом на вызовы времени. Однако отвечать нужно не только на вызовы внутри страны и даже не только на вызовы стране извне. Цивилизационный проект Украины должен стать ответом на новые глобальные вызовы, которые становятся уже вызовами человеческой природе.
Тогда этот цивилизационный проект будет поддержан миром. Какие же новые глобальные вызовы возникли в современном мире? Во-первых, это вызов неототалитаризма (неототалитарный вызов). Этот вызов вызван, прежде всего, новейшим международным терроризмом и, соответственно, означает появление новейшего тоталитаризма или неототалитаризма. Важно осознать, что он порождается террористическими угрозами и, вместе с тем, порождает их.
В начале XXI в. появилась выраженная проблема возобновления в общественной жизни тоталитарных тенденций, скрытых за внешними признаками демократии. Это обусловлено как экологическими опасностями, так и опасностями мирового терроризма, что является результатом столкновения культур и цивилизаций в условиях экономической и политической глобализации.
Неототалитаризм в значительной степени порождается и конкуренцией различных проектов глобализации, представленных, например, США, Россией, Китаем и т.п. Неототалитаризм — это тоталитаризм эпохи экранной культуры и экранного образа жизни. Это тоталитаризм эпохи социальных сетей и информационных войн. В отличие от посттоталитаризма, неототалитаризм способен задействовать ресурсы информационно-сетевого общества, особенно экранной культуры (телевидения и Интернета), где происходят различные дискуссии, которые надлежащим образом модерируются. Неототалитаризм — это тоталитаризм, в котором прямая пропаганда дополняется технологиями идеологически заангажированных модераций стихийных или спровоцированных дискуссий — прежде всего в социальных сетях Интернета. Во-вторых, это вызов гендерных инноваций. Это вызов гендерным равенством и свободой выбора гендерной и сексуальной идентичности.
Практика гендерного равенства для многих стран, веками находившихся в патриархальном бытии, становится скрыто деструктивной — вплоть до торможения рождаемости и демографического кризиса. С другой стороны, существует ряд инноваций в организации сексуальной жизни. В западном мире, прежде всего в мире протестантской цивилизации, все более привычными становятся однополые браки и даже воспитание детей в таких браках, что делает их однополыми семьями. Всевозможные половые перверсии, которые веками считались аморальными, начинают восприниматься лишь как девиации, являющиеся результатом личного выбора и не имеющие отношения к общественной морали. В-третьих, это вызов трансгуманизму. Этот вызов связан с желанием современного человека получить власть над социальными и личностными процессами с помощью информационных технологий, а также трансформировать свою телесность био- и нанотехнологиями — вплоть до преодоления видового предела продолжительности жизни.
Вызов трансгуманизму является наименее ощутимым в сегодняшней Украине, но он (в своих мировоззренчески-идеологических формах) сигнализирует о важной проблеме — желании эволюционировать не в нравственно-духовной, а в физически-телесной плоскости, бесконечно продолжая и усиливая будничное измерение человеческого бытия. При каких условиях Украина способна генерировать и воплощать цивилизационный проект, отвечающий на эти глобальные вызовы? Это возможно только тогда, когда в стране существует атмосфера содействия осмысленному творческому и сотворческому бытию человека, осознаны и преодолены комплексы реваншизма, ресентимента и неполноценности.
В процессе воплощения цивилизационного проекта следует не запугивать и не заставлять, а заинтересовывать людей — и в экономической, и в политической, и духовно-культурной сферах. Ведь главным субъектом реализации цивилизационного проекта Украины в условиях демократического общества является не абстрактное государство, культура или гражданское общество, а свободный самореализованный гражданин, который создает новое государство, новую культуру и новое гражданское общество, делая свою страну субъектом мировой истории.
Сергей Пирожков, Назил Хамитов 12 августа 2016, : http://gazeta.zn.ua/internal/civilizacionnyy-vybor-ukrainy-v-globalizovannom-mire-kakoy-civilizacionnyy-vybor-delaet-ukrainu-ne-obektom-a-subektom-geopolitiki-_.html
Мы ждали новые лица, а получили (((( Даже не знаю, как ЭТО существо назвать.... ОДИН из многих )))))
Из источников, близких к Привалову, сегодня с утра нас "деликатно" предупредили, что на майские праздники мы ждем обыски, маски-шоу и прочие радости жизни.
Напомнить кто такой Привалов? Не постесняюсь. Напомню. Такой себе прокурорский мальчик из Енакиево, который нарисовался в Киеве как руководитель сектора противодействия коррупции (ха-ха!) при Мин Соце. По факту Александр Витальевич фактически руководили процессом признания грузов гуманитарными. Именно оттуда у нас и началось знакомство. Давеча молодой человек пошел на повышение - теперь он целый замминистра. Министра Ревы. С приходом которого я стала остро скучать по Павло Розенко. Кто бы сказал.....
Ну и для тех, кто Привалова в глаза ни разу не видел - фоточка.
И по многочисленным просьбам : вот тут можно почитать из-за чего весь сыр-бор
И по многочисленным просьбам : вот тут можно почитать из-за чего весь сыр-бор
Гуманитарка на ручном тормозе
Больше читайте здесь: http://gazeta.zn.ua/internal/gumanitarka-na-ruchnom-tormoze-_.html
ПОСЛЕсловие к выборам во Франции и ПРЕДИсловие к НАШИМ ))))) Читаем, размышляем, учимся...
Голосувати чи перевинайти політику?
Ален Бадью
Досі залишається багацько невизначених щодо президентських перегонів. Особисто я їх розумію. Річ не в тім, що програми кандидатів, які вважаються гідними вибору, темні чи заплутані. Тим паче, ми не можемо сказати, що не знаємо відповіді на запитання: «Іменем чого є ці кандидати?» (як я сформулював у книжці про Саркозі, що мала свого часу певний успіх). Щодо цього — все доволі ясно.
Хто така Марін Ле Пен? Модернізована, тобто фемінізована, версія вічно однієї й тієї самої французької крайньої правиці. Невитравний петенізм[1].
Франсуа Фійон — це вже респектабельний петенізм у костюмі-трійці. Його філософія, й персональна, й фіскальна, зводиться до простої сентенції: «Триматися за кожну копійку». Він не надто прискіпливий до походження своїх власних грошенят, але вкрай непоступливий та скнарий, коли мова заходить про бюджетні витрати й, зокрема, гроші, призначені для бідних.
Бенуа Амон — сором’язливий і трохи куций представник так званого «лівого соціалізму»; це щось таке, що завжди існувало, й всі про це говорять, але розпізнати й виявити його важче, ніж зустріти невловного Макгаффіна[2] в фільмі Хічкока!
Звісно, Жан-Люк Меланшон — найменш несимпатичний серед перерахованих. Однак він є парламентським вираженням того, що сьогодні називають «радикальною» лівицею, яка балансує на хиткій межі між старим соціалізмом у руїнах та примарним комунізмом. Цей кандидат маскує брак сміливості та чіткості своєї програми полум’яним красномовством у стилі Жореса[3].
Що стосується Еманюеля Макрона, він є ставлеником, якого видобули з небуття на світ божий наші реальні господарі — капіталісти останнього призову, ті, хто завбачливо скупив усі газети в цій країні. Якщо він вірить і говорить, буцімто Гвіана — острів, а місто Пірей — чоловік, то насправді йому по цимбалах, бо він знає: у таборі, до якого він належить, слова нічого не значать.
Отож виборці, які вагаються, неявно відчувають, що в цьому театрі зі старими та добре відомими ролями політичні переконання нічого не варті або ж є ефектами облудних трюків. Тому-то було б корисніше відштовхуватися від ширшого запитання: а що таке політика? На яку політику можна було б покластися, орієнтуватися?
Чотири засадничі політичні орієнтації
Політику завжди можна визначити на основі трьох елементів. По‑перше, маса звичайних людей із їхніми вчинками та думками. Назвемо це «народом». По‑друге, різні колективні утворення: асоціації, профспілки, партії — загалом, усе, що здатне на колективну дію. По‑третє, органи державної влади — депутати, уряд, армія, поліція, — але й органи економічної і/або медійної влади (різниця стала майже непомітною), або все, що називають сьогодні доволі переконливим, але й гнітючим терміном «рішали».
Політика завжди полягає в тому, щоб досягати поставлених цілей, артикулюючи ці три елементи. Так ми можемо бачити, що, беручи в цілому, в сучасному світі маємо чотири засадничі політичні орієнтації: фашистська, консервативна, реформістська й комуністична.
Консервативна й реформістська орієнтації утворюють центристський парламентський блок у розвинених капіталістичних суспільствах: праві й ліві у Франції, республіканці й демократи в США тощо. Їх єднає одна головна риса: вони визнають, що конфлікти між ними, зокрема щодо артикуляції трьох елементів, можуть і повинні залишатися в конституційних рамках, які вони одностайно приймають.
Для двох інших орієнтацій, комуністичної та фашистської, попри те, що вони гостро протиставлені у своїх цілях, спільним є те, що вони вважають партійні конфлікти щодо питання державної влади у своїй тенденції непримиренними: питання влади не може обмежуватися лише конституційним консенсусом. Ці дві орієнтації відмовляються інтегрувати цілі, які суперечать або просто відмінні від їхніх, у свою концепцію суспільства та держави.
Піднесення профашистської орієнтації
Ми можемо вжити термін «парламентаризм» для назви організації такої державної влади, яка забезпечує консерваторам і реформістам спільну гегемонію — опосередковану електоральною машиною, партіями та їхньою клієнтелою, як і часто непрозорими фінансовими ресурсами, — що на своїх краях усуває будь‑яку серйозну претензію на державну владу з боку фашистів і комуністів. Це, власне, панівна форма держави на «Заході». Вона вимагає ще один термін, спільний договірний потужний базис, який є водночас зовнішній і внутрішній щодо двох головних орієнтацій. Таким базисом у наших суспільствах виступає ліберальний капіталізм. Свобода займатися бізнесом, безмежно збагачуватися, абсолютне дотримання (гарантоване юстицією та важковаговою поліцією) «права» власності, віра в банківську систему, навчання молоді під виглядом «демократії», конкуренція, жага до «успіху», постійне наполягання на утопічному та шкідливому характері рівності: оце і є матриця «свобод», освячених консенсусом. Дві так звані «привладні» партії призначені забезпечувати цим свободам довге існування.
Становлення капіталізму може посіяти сумніви серед населення, зокрема серед дрібної буржуазії, якій загрожує втрата свого статусу, або в робітничих районах, які були зруйновані деіндустріалізацією, щодо цінності парламентського консенсусу, а отже, й щодо віри під час електорального ритуалу у «великі» консервативні або реформістські партії. Так стається на Заході, де занепад особливо відчутний на тлі піднесення сил азійських країн. Ця суб’єктивна криза сприяє сьогодні в однобічному порядку профашистським, націоналістичним, релігійним, ісламофобським або войовничим орієнтаціям, тому що страх — кепський порадник, а кризові суб’єктивності намагаються чіплятися за міфи ідентичності. А особливо це стається тому, що комуністична гіпотеза зараз надзвичайно послаблена після історичної поразки, якої зазнали зовсім перші її державницькі спроби, головними з яких були СРСР та народний Китай.
Наслідок цієї поразки очевидний: значна частина молоді, незабезпечені та незаможні, покинуті напризволяще робітники, пролетарі-номади наших передмість тепер переконані, що єдиною альтернативою парламентському консенсусу є лише фашистська політика озлобленого расизму та націоналізму.
Комунізм, звільнення людства
Щоб завадити цьому жахливому повороту, є лише один шлях: перевинайти комунізм. Це затавроване слово має бути відновлене, очищене, перетворене. Без малого вже два століття, але у великій візії, що спирається на реальність, воно проголошує про звільнення людства. Кілька десятиліть безпрецедентних зусиль і спроб, — насильницьких, адже брутально оточених і атакованих, і зрештою приречених на поразку, — не можуть переконати будь‑яку щиросердну людину, що цього достатньо, щоб анулювати це проголошення й примусити нас назавжди відмовитися від його здійснення.
Отже, чи варто голосувати? По суті, ми маємо бути індиферентні до цієї вимоги, що надходить від держави та від її організацій. Віднині ми всі мали б знати: голосувати — це всього лише підсилювати одну з консервативних орієнтацій наявної системи.
Так, голосування, зведене до свого реального змісту, є церемонією, що деполітизує людей. Почнімо з відновлення у своїх правах комуністичної візії майбутнього повсюдно. Нехай переконані активісти розносять і роз’яснюють її принципи в усіх народних ситуаціях і контекстах світу. Тоді, як пропонував Мао, «ми повернемо народу з точністю те, що він нам дає в сум’яті». Це й означає перевинайти політику.
Переклад Андрія Рєпи за публікацією: Badiou, A., 2017. “Voter ou réinventer la politique?”. In: Le Monde. Available 19.04.2017
Примітки
1. Петен — французький маршал, що капітулював перед Німеччиною — прим. ред.↩
2. Макгафін — об'єкт, важливий для розвитку сюжету твору й для пояснення мотивації дій персонажів,
сутність якого, проте, не розкривається. Термін запровадив 1939 році Альфред Хічкок у публічній лекції. За
Хічкоком у шпигунських фільмах макгафін, зазвичай, якість документи, у фільмах про шахраїв чи злодіїв —
намисто — прим. ред. ↩
мілітаризму. У свій час його визнавали найкращим оратором французського парламенту — прим. ред. ↩
http://commons.com.ua/uk/golosuvati-chi-perevinajti-politiku/
Подписаться на:
Сообщения (Atom)