Свидетельства коммунистического террора.
Иваницкий Роман, бывший узник Самборской тюрьмы, крестьянин села Кульчицы Самборского района Львовской области.
27. VII. в 41 г. - памятный день для узников Самборской тюрьмы. Мы, узники, после беспокойных ночей с первых дней войны войны, проснулись слишком рано. Никому не хотелось спать, какие-то недобрые предчувствия мучили нас. Солнце, как всегда, осветило землю своими горячими лучами, заглянуло и к нашу камеру, отражая железные решетки окна на противоположной стене. Мы передали через „микрофон" привет нашим друзьям из 21 камеры и ожидали завтрака. Нас было 14. Одни ходили по камере, другие сидели, склонив опечаленную голову. Вдруг слышим дикий крик энкаведиста, которого мы называли "сумасшедшим": „Все, как стоите, выходить на прогулку". Мы вышли из камеры и поплелись на двор. Всех было приблизительно 200 человек. Двор окружен со всех сторон высокой стеной с «дежуркой», в которой стоял энкаведист с винтовкой.
Красные палачи с наганами в руках бегали всюду, кричали и выдавали приказы. Слышим приказ: „Отвернуться спиной к окнам тюрьмы, стать рядом и опуститься на одно колено! Кто оглянется назад, - тому смерть!”
Мороз прошел по телу, а в голове мелькнула страшная мысль: „ А может, нас хотят расстрелять?” Такие мысли возникли и у других узников и мигом оббежали всех. Вдруг застучали пулеметы, а с их тарахтением разнёсся стон и выкрики умирающих и раненых. Я сидел в последнем ряду. Вся моя жизнь с детства молнией промелькнула в голове.
Слышу приказ: „Перестать стрелять!”, раздаётся еще несколько выстрелов, и замолкает пулемет. Стон и крики продолжаются, а вскоре туда летят еще несколько гранат и с грохотом разрывают тела раненых. Везде кровь пропитала землю. Мой друг О. Березный поднимается, раненый в живот, а за ним ползут раненые в ноги, без рук, прячутся под ступени, чтобы спасти остатки своих жизней. Главные двери тюрьмы отворены, в «дижурке» большой беспорядок: папки, перья, бумага, телефон беспорядочно разбросаны по полу. Выбегаю на лестницу и кричу: „Друзья, мы свободны! Палачи сбежали!"
Началась суматоха: люди смеялись от радости, плакали, бегали по коридору, прятались в каналы, перелезали через стену, под которой наши товарищи погибали от пуль энкаведистов. Выбегаю на первый этаж, где была камера женщин, с которыми я часто говорил через „микрофон". Выбиваю окно в двери и вижу - перепуганные девушки сидят друг возле друга и молятся. „Выбивайте двери!” - кричу через окно, - „Вы свободны!" Оттуда бегу к камере, где сидела Ольга Билас из Трускавця, Маруся Мацюрак и Вельгуш из Дрогобыча, Катруся Мысышин из Гаив Выжних и другие. Двери отворяются со стуком, и от радости Ольга падает мне в объятия. Замки дверей ломаются под ударами узников. Откуда взялась такая огромная сила у этих истерзанных людей, – трудно понять. Не прошло и пол часа, как из тюрьмы вышло несколько сотен людей. Со своими подругами Марусей Гук из Гаев Выжних, Стефой Чайковской из Кульчиц, Марусей Фирман из Леска и другими выхожу на улицы Самбора. В городе еще много большевистского войска. Недалеко стоял энкаведист, который оторопел, увидев такое большое количество людей, и „отважный рыцарь" спрятался в ближайшем доме. В Кульчицах мы скрывались в сене до воскресенья, до прихода немецкой армии. 30 июня со слезами на глазах прощались мы со своими друзьями из тюрьмы, которые пали за Великую Идею
Иваницкий Роман, бывший узник Самборской тюрьмы, крестьянин села Кульчицы Самборского района Львовской области.
27. VII. в 41 г. - памятный день для узников Самборской тюрьмы. Мы, узники, после беспокойных ночей с первых дней войны войны, проснулись слишком рано. Никому не хотелось спать, какие-то недобрые предчувствия мучили нас. Солнце, как всегда, осветило землю своими горячими лучами, заглянуло и к нашу камеру, отражая железные решетки окна на противоположной стене. Мы передали через „микрофон" привет нашим друзьям из 21 камеры и ожидали завтрака. Нас было 14. Одни ходили по камере, другие сидели, склонив опечаленную голову. Вдруг слышим дикий крик энкаведиста, которого мы называли "сумасшедшим": „Все, как стоите, выходить на прогулку". Мы вышли из камеры и поплелись на двор. Всех было приблизительно 200 человек. Двор окружен со всех сторон высокой стеной с «дежуркой», в которой стоял энкаведист с винтовкой.
Красные палачи с наганами в руках бегали всюду, кричали и выдавали приказы. Слышим приказ: „Отвернуться спиной к окнам тюрьмы, стать рядом и опуститься на одно колено! Кто оглянется назад, - тому смерть!”
Мороз прошел по телу, а в голове мелькнула страшная мысль: „ А может, нас хотят расстрелять?” Такие мысли возникли и у других узников и мигом оббежали всех. Вдруг застучали пулеметы, а с их тарахтением разнёсся стон и выкрики умирающих и раненых. Я сидел в последнем ряду. Вся моя жизнь с детства молнией промелькнула в голове.
Слышу приказ: „Перестать стрелять!”, раздаётся еще несколько выстрелов, и замолкает пулемет. Стон и крики продолжаются, а вскоре туда летят еще несколько гранат и с грохотом разрывают тела раненых. Везде кровь пропитала землю. Мой друг О. Березный поднимается, раненый в живот, а за ним ползут раненые в ноги, без рук, прячутся под ступени, чтобы спасти остатки своих жизней. Главные двери тюрьмы отворены, в «дижурке» большой беспорядок: папки, перья, бумага, телефон беспорядочно разбросаны по полу. Выбегаю на лестницу и кричу: „Друзья, мы свободны! Палачи сбежали!"
Началась суматоха: люди смеялись от радости, плакали, бегали по коридору, прятались в каналы, перелезали через стену, под которой наши товарищи погибали от пуль энкаведистов. Выбегаю на первый этаж, где была камера женщин, с которыми я часто говорил через „микрофон". Выбиваю окно в двери и вижу - перепуганные девушки сидят друг возле друга и молятся. „Выбивайте двери!” - кричу через окно, - „Вы свободны!" Оттуда бегу к камере, где сидела Ольга Билас из Трускавця, Маруся Мацюрак и Вельгуш из Дрогобыча, Катруся Мысышин из Гаив Выжних и другие. Двери отворяются со стуком, и от радости Ольга падает мне в объятия. Замки дверей ломаются под ударами узников. Откуда взялась такая огромная сила у этих истерзанных людей, – трудно понять. Не прошло и пол часа, как из тюрьмы вышло несколько сотен людей. Со своими подругами Марусей Гук из Гаев Выжних, Стефой Чайковской из Кульчиц, Марусей Фирман из Леска и другими выхожу на улицы Самбора. В городе еще много большевистского войска. Недалеко стоял энкаведист, который оторопел, увидев такое большое количество людей, и „отважный рыцарь" спрятался в ближайшем доме. В Кульчицах мы скрывались в сене до воскресенья, до прихода немецкой армии. 30 июня со слезами на глазах прощались мы со своими друзьями из тюрьмы, которые пали за Великую Идею
Комментариев нет:
Отправить комментарий