Говорят, когда самый принципиальный из франкских бойцов жахнул топором по нарядной Суассонской чаше, юный король Хлодвиг не так чтобы сильно расстроился, но обиду затаил. — Ты получишь только то, что полагается тебе по жребию! — прорычал ему ретивый вояка, в надежде закрепить успех. — Конечно, конечно, дорогой, — кротко улыбнулся Хлодвиг, тряхнув огненной гривой волос. Подцепив мечом половинки разрубленного сосуда, он перекинул их посланцам суассонского епископа: — Передайте Его Преосвященству с моими наилучшими пожеланиями! Драгоценный потир из собора, из–за которого разгорелся сыр–бор, был изъят после битвы при Суассоне, вместе с кучей трофейного барахла. Последний оплот римской империи в Галлии пал, расширив владения франков вдвое, и по неписанным законам его надлежало разграбить, а добычу поделить. За каким лешим епископу понадобилась именно та чаша уже и не вспомнить, однако язычник Хлодвиг неожиданно пошёл навстречу. — Добавьте к моей доле вон тот кувшинчик, — небрежно бросил он подчинённым, вмиг сделавшим понимающие лица: — Да бери что хошь, отец родной, не оскудеем! Но нашёлся–таки олдфаг–правдоруб (точнее вазоруб), подпортивший триумфатору праздник: дескать, негоже попирать справедливые обычаи предков, деливших всё жребием, невзирая на лица. Ровно через год, обходя досмотром ряды своего верного войска, Хлодвиг на мгновение задержался возле старого знакомца: — Почему оружие нечищено, — рявкнул король ему прямо в ухо, выбив из рук увесистый топор–франциску. — Дык, где ж тут... — только и успел вымолвить правдоруб, нагнувшись к упавшей секире, как череп его сочно хрумкнул под топором Хлодвига. — Прям, как та чаша! — радостно сообщил король остолбеневшей дружине, ставя жирную точку в многовековой племенной демократии. К V веку, в рамках Большого переселения, три крупнейшие варварские народности плотно обосновались в благодатных землях Галлии (ныне территории Франции, Бельгии, Люксембурга и частично Италии, Швейцарии, Нидерландов): вестготы на юго–западе, бургунды на юго–востоке и франки на севере. Расселившись с позволения и под юрисдикцией Римской Империи, они взяли на себя заботы по защите и усмирению окрестных областей. Однако центральная римская власть неуклонно хирела, а местная не справлялась с буйными племенами, вожди которых уже давно мечтали о личной королевской короне. После смерти очередного императора в 461 году Галлия оказалась предоставлена самой себе, ступив в смутный период становления новой западной цивилизации. Позже деятели итальянского Ренессанса нарекут его "средними веками", чтобы как–то обозначить тысячелетнюю пропасть между римским величием и собственным свободомыслием. Их первую половину (с VI по X) Петрарка ещё раньше обозвал "тёмными веками", — временем большого передела, кровопролитий, невежества и религиозного фанатизма. И началось оно с варваров: щеголяя нестриженой от рождения шевелюрой, лохматые предводители франков из первой династии Меровингов повели свой народ навстречу европейскому господству. Франки, с момента зарождения на берегах Рейна, выгодно отличались от других древних германцев: они стриглись и брились (кроме вождей, выделявшихся хэви–метальным причёсками), предпочитали ткани взамен шкур и виртуозно обращались с метательными топорами–францисками, используя их по широкому назначению. Франкам повезло с соседями — римской Галлией, которую можно было то грабить, то защищать, перенимая передовой опыт и достижения. И особенно со своим первым королём Хлодвигом, мстительной и вероломной скотиной, вошедшей в историю собирателем земель и поборником истинно христианской веры. И вся дорога бы ему в католические святые, когда б не злые языки! Хотя кто не знает: лес рубят — щепки летят, вот и Хлодвиг, в процессе построения Франкского государства, увлёкся и перебил всю свою "салическую" (приморскую) родню. Их семейная группа из Салланда, ставшая по имени одного из предков Меровингами, уже владела северными территориями Галлии, в виде разрозненных мелких княжеств. Захватив земли римлян, алеманов, бретонцев, вестготов и даже дружественных рипуарских (рейнских) франков, Хлодвиг принялся за родственные "наделы", стравливая и устраняя многочисленных братьев, дядьев и прочих племянников. Потому как в большой семье — сами понимаете что! Забавно, что перед смертью великий собиратель франкских земель вновь всё поделил между своими четыремя сыновьями, продолжив весёлую кровопускательную традицию. Но подлинной лебединой песней первого короля Франкского государства был свод местных законов — Салическая правда, одно из первых законодательств средневековой Европы, изданное Хлодвигом под конец жизни. При этом наш герой, всю жизнь творивший беззакония, решил опираться не на чёткие формулировки римского права, а на скрепы — древние франкские обычаи и традиции. Допустим, сломал человек над головой три палки (непременно в локоть длиной), раскидав на все четыре стороны, — и всё, прощайте надоедливые родственники и фамильные проблемы. В каком–то смысле удобно! Или пошёл прикупить недвижимость: взял с собой 12 взрослых свидетелей и 12 отроков помоложе. Те, кто постарше всегда помогут в торге, а вот подросткам (после сделки) надлежит хорошенько надрать уши, чтоб надолго запомнили её детали. Не менее элегантно был решён вопрос со смертоубийством и членовредительством. Например, оторвал человеку руку напрочь, платишь в полтора раза больше, чем если она ещё на чём–то висит. Из пальцев особо ценился указательный — которым не только в носу ковыряют, но тетиву натягивают. Ну а если уж совсем убил оппонента — заплати вергельд, так называемую "плату за жизнь". Понятное дело, что цена зависела от возраста, пола, национальности (галлы шли дешевле) и положения в обществе (рабы приравнивались к животным). И никак не отменяла кровной мести, которая пронизывала франкское общество на много поколений вперёд. Показательно, что из 150 дотошно расписанных в "Салической правде" возможных краж, 74 касались домашней живности! И тут уж для суда не было лишних деталей: в дело шли и личностные характеристики скотины, и каким образом её сперли. Вообще, характер наказания и размер штрафа в каждом отдельном случае определял именно суд, что давало судейским необозримое поле для творчества. Одним словом: да здравствует наш, самый гуманный! Как законодатель, Хлодвиг хотел обезопасить себя от мести родственников многочисленных жертв, и это понятно. Как праведный христианин — изгнал еретиков–вестготов, прибрав к рукам их обширные территории, что тоже не вызывает вопросов. Его растиражированное крещение вне всякого сомнения было замечательным пиар–ходом, позволившим объединить языческих захватчиков с галло–римским электоратом. Интересно другое: разделив Франкию, он вверг своё потомство в братоубийственную войну сознательно или наоборот пытался её избежать? Факт, что кровавые дрязги затронули все династические слои: беспощадные жёны его внуков Брунгильда и Фредегонда даже увековечены в "Песне о нибелунгах". Меровинги настолько закопались в семейной грызне, что в конце концов выродились в "ленивых королей". Повесивших всю ответственность на придворных майордомов, фактически управляющих страной. Итог был плачевен: очередной управделами франкского двора Пипен Короткий (в смысле невысокий), сбагрив последнего Меровинга в монастырь, сел на трон, открыв эру династии Каролингов. Спустя триста лет после смерти лохматого Хлодвига, Карл Великий назвал в его честь сына. С лёгкой руки самого известного Каролинга осовремененное имя Людовик стало нарицательным на французском престоле. Что до простой франкской Правды, потеряв практическую ценность с распадом государства, её постулаты неожиданно всплыли в салической системе европейского престолонаследия, по которой особы женского пола полностью исключались из числа претендентов. В ряде стран — практически до конца XX столетия... P. S. На одной из площадей современного Суассона прохладные потоки воды омывают многометровую, расколотую пополам вазу. Видимо, напоминая всем, как один неосторожный удар способен превратить демократичное равенство в авторитарную диктатуру. Что тут скажешь: побольше бы таких фонтанов. © September66
ЛЮБОПЫТНАЯ ИСТОРИЯ. Лохматые короли франков, чаша раздора и простая салическая правда, V век, Государство Меровингов
Говорят, когда самый принципиальный из франкских бойцов жахнул топором по нарядной Суассонской чаше, юный король Хлодвиг не так чтобы сильно расстроился, но обиду затаил. — Ты получишь только то, что полагается тебе по жребию! — прорычал ему ретивый вояка, в надежде закрепить успех. — Конечно, конечно, дорогой, — кротко улыбнулся Хлодвиг, тряхнув огненной гривой волос. Подцепив мечом половинки разрубленного сосуда, он перекинул их посланцам суассонского епископа: — Передайте Его Преосвященству с моими наилучшими пожеланиями! Драгоценный потир из собора, из–за которого разгорелся сыр–бор, был изъят после битвы при Суассоне, вместе с кучей трофейного барахла. Последний оплот римской империи в Галлии пал, расширив владения франков вдвое, и по неписанным законам его надлежало разграбить, а добычу поделить. За каким лешим епископу понадобилась именно та чаша уже и не вспомнить, однако язычник Хлодвиг неожиданно пошёл навстречу. — Добавьте к моей доле вон тот кувшинчик, — небрежно бросил он подчинённым, вмиг сделавшим понимающие лица: — Да бери что хошь, отец родной, не оскудеем! Но нашёлся–таки олдфаг–правдоруб (точнее вазоруб), подпортивший триумфатору праздник: дескать, негоже попирать справедливые обычаи предков, деливших всё жребием, невзирая на лица. Ровно через год, обходя досмотром ряды своего верного войска, Хлодвиг на мгновение задержался возле старого знакомца: — Почему оружие нечищено, — рявкнул король ему прямо в ухо, выбив из рук увесистый топор–франциску. — Дык, где ж тут... — только и успел вымолвить правдоруб, нагнувшись к упавшей секире, как череп его сочно хрумкнул под топором Хлодвига. — Прям, как та чаша! — радостно сообщил король остолбеневшей дружине, ставя жирную точку в многовековой племенной демократии. К V веку, в рамках Большого переселения, три крупнейшие варварские народности плотно обосновались в благодатных землях Галлии (ныне территории Франции, Бельгии, Люксембурга и частично Италии, Швейцарии, Нидерландов): вестготы на юго–западе, бургунды на юго–востоке и франки на севере. Расселившись с позволения и под юрисдикцией Римской Империи, они взяли на себя заботы по защите и усмирению окрестных областей. Однако центральная римская власть неуклонно хирела, а местная не справлялась с буйными племенами, вожди которых уже давно мечтали о личной королевской короне. После смерти очередного императора в 461 году Галлия оказалась предоставлена самой себе, ступив в смутный период становления новой западной цивилизации. Позже деятели итальянского Ренессанса нарекут его "средними веками", чтобы как–то обозначить тысячелетнюю пропасть между римским величием и собственным свободомыслием. Их первую половину (с VI по X) Петрарка ещё раньше обозвал "тёмными веками", — временем большого передела, кровопролитий, невежества и религиозного фанатизма. И началось оно с варваров: щеголяя нестриженой от рождения шевелюрой, лохматые предводители франков из первой династии Меровингов повели свой народ навстречу европейскому господству. Франки, с момента зарождения на берегах Рейна, выгодно отличались от других древних германцев: они стриглись и брились (кроме вождей, выделявшихся хэви–метальным причёсками), предпочитали ткани взамен шкур и виртуозно обращались с метательными топорами–францисками, используя их по широкому назначению. Франкам повезло с соседями — римской Галлией, которую можно было то грабить, то защищать, перенимая передовой опыт и достижения. И особенно со своим первым королём Хлодвигом, мстительной и вероломной скотиной, вошедшей в историю собирателем земель и поборником истинно христианской веры. И вся дорога бы ему в католические святые, когда б не злые языки! Хотя кто не знает: лес рубят — щепки летят, вот и Хлодвиг, в процессе построения Франкского государства, увлёкся и перебил всю свою "салическую" (приморскую) родню. Их семейная группа из Салланда, ставшая по имени одного из предков Меровингами, уже владела северными территориями Галлии, в виде разрозненных мелких княжеств. Захватив земли римлян, алеманов, бретонцев, вестготов и даже дружественных рипуарских (рейнских) франков, Хлодвиг принялся за родственные "наделы", стравливая и устраняя многочисленных братьев, дядьев и прочих племянников. Потому как в большой семье — сами понимаете что! Забавно, что перед смертью великий собиратель франкских земель вновь всё поделил между своими четыремя сыновьями, продолжив весёлую кровопускательную традицию. Но подлинной лебединой песней первого короля Франкского государства был свод местных законов — Салическая правда, одно из первых законодательств средневековой Европы, изданное Хлодвигом под конец жизни. При этом наш герой, всю жизнь творивший беззакония, решил опираться не на чёткие формулировки римского права, а на скрепы — древние франкские обычаи и традиции. Допустим, сломал человек над головой три палки (непременно в локоть длиной), раскидав на все четыре стороны, — и всё, прощайте надоедливые родственники и фамильные проблемы. В каком–то смысле удобно! Или пошёл прикупить недвижимость: взял с собой 12 взрослых свидетелей и 12 отроков помоложе. Те, кто постарше всегда помогут в торге, а вот подросткам (после сделки) надлежит хорошенько надрать уши, чтоб надолго запомнили её детали. Не менее элегантно был решён вопрос со смертоубийством и членовредительством. Например, оторвал человеку руку напрочь, платишь в полтора раза больше, чем если она ещё на чём–то висит. Из пальцев особо ценился указательный — которым не только в носу ковыряют, но тетиву натягивают. Ну а если уж совсем убил оппонента — заплати вергельд, так называемую "плату за жизнь". Понятное дело, что цена зависела от возраста, пола, национальности (галлы шли дешевле) и положения в обществе (рабы приравнивались к животным). И никак не отменяла кровной мести, которая пронизывала франкское общество на много поколений вперёд. Показательно, что из 150 дотошно расписанных в "Салической правде" возможных краж, 74 касались домашней живности! И тут уж для суда не было лишних деталей: в дело шли и личностные характеристики скотины, и каким образом её сперли. Вообще, характер наказания и размер штрафа в каждом отдельном случае определял именно суд, что давало судейским необозримое поле для творчества. Одним словом: да здравствует наш, самый гуманный! Как законодатель, Хлодвиг хотел обезопасить себя от мести родственников многочисленных жертв, и это понятно. Как праведный христианин — изгнал еретиков–вестготов, прибрав к рукам их обширные территории, что тоже не вызывает вопросов. Его растиражированное крещение вне всякого сомнения было замечательным пиар–ходом, позволившим объединить языческих захватчиков с галло–римским электоратом. Интересно другое: разделив Франкию, он вверг своё потомство в братоубийственную войну сознательно или наоборот пытался её избежать? Факт, что кровавые дрязги затронули все династические слои: беспощадные жёны его внуков Брунгильда и Фредегонда даже увековечены в "Песне о нибелунгах". Меровинги настолько закопались в семейной грызне, что в конце концов выродились в "ленивых королей". Повесивших всю ответственность на придворных майордомов, фактически управляющих страной. Итог был плачевен: очередной управделами франкского двора Пипен Короткий (в смысле невысокий), сбагрив последнего Меровинга в монастырь, сел на трон, открыв эру династии Каролингов. Спустя триста лет после смерти лохматого Хлодвига, Карл Великий назвал в его честь сына. С лёгкой руки самого известного Каролинга осовремененное имя Людовик стало нарицательным на французском престоле. Что до простой франкской Правды, потеряв практическую ценность с распадом государства, её постулаты неожиданно всплыли в салической системе европейского престолонаследия, по которой особы женского пола полностью исключались из числа претендентов. В ряде стран — практически до конца XX столетия... P. S. На одной из площадей современного Суассона прохладные потоки воды омывают многометровую, расколотую пополам вазу. Видимо, напоминая всем, как один неосторожный удар способен превратить демократичное равенство в авторитарную диктатуру. Что тут скажешь: побольше бы таких фонтанов. © September66
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий