ЧЕБАКИ
О хакасском селении Чебаки слышала с детства от своего отца. В Енисейском энциклопедическом словаре "чебак" значится как женская шапочка у русских в Сибири (ХIХ век).


Как живописны тамошние окрестности! Духмяные чабречные степи, горы, холмы, древние могильники, клубничные поляны, изумрудные луга в поймах рек... Ах, как много чебаковских тайн гуляет! И схоронила бы их история, но людской пересказ приберёг для нас.

Любил туда наезжать в гости к родным и зазнобушке бесстрашный казачий атаман Ваня Соловьёв. С неприглядной новой властью дольше других он боролся. Рыбачил с казаками, танцевал в хромовых сапогах на вечёрках кадриль...

В драматический период расказачивания-раскулачивания бежала из села Кома в Чебаки и семья моего отца. Дедушка в Хакасию ранее уехал, а бабушка, надев на сыновей по две холщовые рубахи, добиралась с ними пешком. В Чебаках трудился на метеостанции их старший сын Георгий. Дедушка Коля, русский мастер, казак, георгиевский кавалер, устроился водовозом, а детей Петю и Володю определили в интернат при средней школе.

Располагалась эта школа в роскошной усадьбе бывшего золотопромышленника Иваницкого. Расчудесное то было поместье: двухэтажный кедровый красавец-дом с резьбой - памятник деревянного сибирского зодчества. А какое великолепие его окружало - оранжерея и сад! Росли вишня, абрикос, инжир и винная ягода, цвела акация. У владельца дома была жена-француженка, она выписывала книги из Парижа. Супруги собрали уникальную библиотеку. Их дочери музицировали, играли в фанты, шашки, сочиняли домашние стихи и весёлые сценки. Особенно в семье почитали Пасху - на специальных досочках во дворе катали расписные яйца, развешивали их в вязаных мешочках на деревьях - для местной детворы, куличи же выпекались по росту. Царствовала возле крыльца дюжина самоваров: ворчащих, шипящих, свистящих, ухающих.

...А Иваницкий, сказывали, озорничал, восседая в оружейной башенке, пристроенной к дому: высматривал в степи хакаса на коне - и сшибал пулей шапку с всадника. А потом зазывал к себе, поил коньяком "от пуза", умывал шампанским и насыпал серебряными монетами полный его головной убор...

Внизу дома имелся вместительный подвал с коллекцией марочных вин высокой выдержки. Угощал хозяин именитых гостей, среди них и Соловьёва, лично возил гостинцы адмиралу Колчаку.

Иваницкие в Чебаках построили церковь и с домашним врачом посещали её. В тревожные времена поддерживал хозяин усадьбы местных казаков, а с верным слугой-конюхом Константином и охотником-хакасом Мухтаром свезли на лошади золотые слитки в таёжную пещеру. Сами Иваницкие в 1926 году эмигрировали в город Харбин.

Вскоре в дом ворвались красные, покорёжили сад, из паркета костры разжигали. Разрушили храм, кресты утопили в Июсе. По слухам, участвовал в этом бесчинстве и будущий лидер государства Константин Черненко, звали его тогда "красный бедняк".

Многое узнал папа из истории Чебаков. Потом вспоминал, что в классах-кабинетах были кафедры из красного дерева, а широкие окна весной дышали сиренью... Уникальный дом этот сохранился (и частично библиотека). Там и учителя были умные, интеллигентные. Так, учитель по фамилии Валл замечательно преподавал немецкий язык - папе эти знания пригодились в разведке.

...Разбирая отцовский архив, наткнулась на два чёрно-белых снимка. На одном - чебаковские девятиклассники. Многие из этих парней останутся на поле брани, а те, кто выживут, будут помнить друг о друге и встречаться.

Гордился папа тем, что учился с Афанасием Артемьевичем Шадриным, тогда просто Афоней. Был он года на два старше сверстников: кряжистый, крепенький "мужичок-лесовичок" с руками работяги. Один из класса носил чёрную косоворотку с белыми блестящими пуговицами, модную причёску ёжиком и огромные серые катанки с закрученными голенищами. Громко декламировал стихи и читал выразительно. Любил и умел подшутить над девчонками. А когда Шадрин стал работать в "Красноярском рабочем", папа следил за его публикациями, вырезал и читал их своим ученикам.

В жизни отца было немало честных и благородных поступков. После окончания филфака его направили в Чебаковскую школу завучем. Приехал, а там руководит учебной частью его одноклассник Сеня Коков - сын белого хакаса и русской казачки. Обнялись, а Сеня тихо говорит: "Принимай, Вова, моё хозяйство, ведь я высшего образования не имею, давно намекали, что уволят". Но мой отец не из тех, кто по головам ползёт к карьере: "Да что ты, Сенька, как подумать мог, в крае учительской работы много!.." Посидели за дружеской трапезой, поутру порыбачили, сварили уху из хариуса - и попрощались. Позже Ксенофонт Иванович Коков окончил институт и стал в Июсе директором овцеводческого колхоза. Папа же до войны преподавал русский язык и литературу в школах Сухобузимского района.

Все трое - Афоня, Сеня и мой папа - сражались на фронтах Отечественной войны и, хоть и раненые, но выжили.

...На второй фотографии - встреча "школяров" уже в 1975 году (здание школы - на заднем плане). Поседел, поредел класс, но вместе им радостно.

Папу же не пустили в Чебаки старые раны, оказался в госпитале. Фотографию эту ему подарили. И вновь на снимке они - "беззаботные ребятишки", и бодрит их всех ветеран журналистики, краевед Афанасий Шадрин, который недавно справил 90-летие!

Вероника АНУФРИЕВА.

НА СНИМКАХ: Cтаршеклассники Чебаковской школы с педагогами (в верхнем ряду крайний слева - Сеня Коков, в третьем ряду крайний слева - Афоня Шадрин, а крайний справа - Володя Ростовцев, отец автора). Встреча одноклассников в 1975 году (второй слева - К. И. Коков, третий - А. А. Шадрин).